Проблемы ограничения морских вооружений и военно-морской деятельности

ВОЕННАЯ МЫСЛЬ № 1/2003, стр. 11-16

Проблемы ограничения морских вооружений и военно-морской деятельности

Капитан 1 ранга в отставке Б.Н. МАКЕЕВ,

доктор политических наук

Конец «холодной войны», ликвидация противостояния «Восток - Запад» и другие позитивные процессы в международных отношениях требуют нового подхода к проблемам ограничения морских вооружений и военной деятельности морских держав (прежде всего России и США) в Мировом океане. Система безопасности должна соответствовать многополярности мира. Сегодня она еще во многом напоминает прошлые времена. Военно-морские силы (ВМС) США, создававшиеся в период глобальной конфронтации с СССР, в основном сохраняют свой состав до сих пор. Односторонние шаги, предпринимаемые в настоящее время по некоторому количественному сокращению состава флотов стран НАТО, безусловно, сыграли бы

положительную роль в ослаблении международной напряженности и укреплении мер доверия на море, если бы не сопровождались качественным совершенствованием находящихся в строю и вновь создаваемых систем морского вооружения. Динамика развития ВМС не вписывается в общую систему договорных ограничений по обычным вооружениям и не вполне соответствует декларациям, провозглашенным на Венских переговорах (1990), о стремлении договаривающихся сторон к военному балансу, который является основой стратегической стабильности в мире.

Военные флоты, обладающие высокоточным оружием, огромной огневой мощью, мобильностью, автономностью и значительной боевой устойчивостью, являются важным средством ведения боевых действий, в том числе против береговых объектов. Удельный вес военно-морских сил в общем военном потенциале государств и их коалиций возрастает вследствие совершенствования наступательных средств (крылатые ракеты, палубная авиация, амфибийные силы и др.), которые позволяют наносить удары на большую глубину территории противника и участвовать в ее захвате. Если в переговорных процессах не учитывать указанные факторы, гонка вооружений может переместиться в Мировой океан. Без учета морской составляющей общего военного баланса нельзя перейти к разумной оборонной достаточности вооруженных сил. Исключение флотов из процесса ограничения и сокращения вооружений, безусловно, будет иметь негативные последствия.

Актуальность этой проблемы подтверждается тем, что даже во времена «холодной войны» существовала почва для такого рода переговоров и по многим вопросам (например, безопасности мореплавания) достигались определенные соглашения. Вполне очевидно, что современное состояние военно-политической обстановки в мире позволяет более успешно решать эти вопросы.

Флот - очень «дорогое удовольствие» для любого государства. Поэтому целесообразно иметь его оптимальный состав, способный решить поставленные задачи. Раньше СССР и США имели крупные группировки кораблей и авиации в обширных районах Мирового океана. Сейчас круг задач, связанных с противостоянием, сузился, а их «центр тяжести» сместился в прибрежные регионы. Появилась реальная возможность начать переговоры по военно-морским проблемам. При этом сложившиеся отношения доверия, прежде всего в области обмена информацией, позволят осуществлять эффективный контроль за выполнением достигнутых соглашений. Такое взаимодействие обеспечит необходимую «прозрачность» в вопросах, касающихся состава флотов и систем их базирования; передислокации кораблей; взглядов на применение военно-морских сил; совместных действий в мирное время и т.п. Обмен незасекреченными данными, такими, как названия, классы и места дислокации кораблей, не создает никакой угрозы для национальной безопасности, тем более что уже упорядочена взаимная передача сведений о стратегических и тактических ядерных, а также сухопутных и военно-воздушных силах.

Учитывая региональный характер использования ВМС в современных условиях и их роль в урегулировании кризисных ситуаций, необходимо предусмотреть информационное сотрудничество в сфере военной политики, разработки концепций применения вооруженных сил в мирное время и анализа развития отношений с конфликтующей стороной. Это поможет осуществлять обоюдный контроль за правомерностью и масштабом участия флота в локальных конфликтах, а также определять степень взаимодействия с другими флотами в составе миротворческих многонациональных сил, особенно в антитеррористических операциях. Целесообразно возобновить существовавшую в недалеком прошлом практику широкого обмена военными специалистами, научными коллективами, крупными учеными в военно-морской области. Кроме двусторонних связей с США желательно наладить контакты и с другими странами. НАТО по вопросам использования боевых средств на море и возможности их ограничения. При этом речь, конечно, не идет о конкретных перспективных образцах, сведения о которых, естественно, являются секретными. Однако взаимная осведомленность об общих тактико-технических характеристиках современного вооружения поможет более реально судить о последствиях его применения в военных конфликтах.

Необходимо также расширять сотрудничество в Азиатско-Тихоокеанском регионе. При этом актуальной задачей представляется установление определенных процедур, включающих сообщения кораблей о своем местонахождении для помощи в поисково-спасательных операциях, борьбе с пиратами и пресечении перевозок наркотиков морским путем. Нужно шире развивать совместную деятельность в области океанографии, гидрографии и метеорологии, что могло бы сделать плавание кораблей и полеты летательных аппаратов над акваторией Мирового океана более безопасными. Подписанные соглашения о международных научных исследованиях явились бы важным шагом на пути установления партнерских взаимоотношений.

Различие подходов к решению проблем ограничения морских вооружений и военно-морской деятельности требует постепенного сближения позиций сторон, которое, по нашему мнению, необходимо провести в три этапа.

Первый предполагает укрепление мер доверия с учетом новых стратегических концепций, изменения баланса флотов, интенсификации процессов освоения пространств и ресурсов Мирового океана всеми странами. Сюда можно отнести разработки международных правовых актов, регламентирующих морехозяйственную деятельность государств и границы акваторий, находящихся под их юрисдикцией, а также соглашений о предотвращении инцидентов на море; создание системы уведомления о крупных учениях и маневрах, пусках МБР и БРПЛ, сосредоточении и передислокации военно-морских группировок и др. На сегодняшний день в этой области имеется ряд договоренностей. Наиболее важными из них являются: Соглашение о предотвращении инцидентов в открытом море и в. воздушном пространстве над ним (подписано еще в 1972 году СССР и США, а затем и некоторыми другими странами); Соглашение об уведомлении о пусках МБР и БРПЛ (1988); советско-американские договоренности в отношении Берингова пролива (1989); Венский договор 1990 года об ограничении действий десантных сил на учениях; ряд соглашений и уточнений о правилах прохода международных проливов и через территориальные воды и некоторые другие.

На втором этапе следует договориться о мерах по ограничению особо опасной военно-морской деятельности в целях уменьшения возможности для внезапного нападения с моря и развертывания на суше широкомасштабных наступательных действий. При этом можно предусматривать как запрещение действий сил флотов в определенных районах Мирового океана, так и ограничение их состава до определенного уровня в случае одновременного присутствия в этих районах на основе двух- и многосторонних соглашений с ведущими морскими державами.

Решение этих проблем может достигаться: ограничением противолодочной деятельности, направленной на поиск и слежение за носителями оружия стратегического назначения; снижением возможности участия военно-морских сил в наземных операциях (авианосцы, корабли с крылатыми ракетами класса «корабль - земля», амфибийные силы, морская

авиация наземного базирования не должны приближаться к берегам другой страны на дальность действия своих боевых средств); созданием демилитаризованных морских зон (или свободных от наступательных вооружений); рассредоточением флотов в районах их наибольшей концентрации (например, в Норвежском, Гренландском и Японском морях); повышением безопасности международных морских путей, районов рыболовства, промыслов на морском дне, научной и другой подобной деятельности в Мировом океане; ограничением состава иностранных сил в районах, наиболее «чувствительных» к их присутствию (Черное, Средиземное, Баренцево, Балтийское и Охотское моря, северо-западная часть Тихого океана); отменой крупномасштабных мероприятий боевой и оперативной подготовки корабельных и авиационных группировок в местах наибольшей концентрации военных флотов других государств, а также прекращением ведения разведки на акваториях, находящихся под чужой юрисдикцией.

На третьем (завершающем) этапе можно было бы поставить вопрос о сокращении на сбалансированной основе состава сип флотов, исходя из эффективности решения ими боевых задач в согласованных зонах. Данные действия пока рассматриваются в основном только в теоретическом плане. Практические результаты были достигнуты только в ходе переговоров по СНВ-1 и СНВ-2, а также односторонних инициатив и договоренностей США и России по ограничению и ликвидации тактических ядерных вооружений морского базирования. Последние мероприятия осуществляются бесконтрольно и не могут радикально повлиять на необходимый с точки зрения стратегической стабильности баланс сил на море. Но исключать их из переговорного процесса полностью нельзя, поскольку они при определенных условиях могут играть позитивную роль (при закреплении соответствующими правовыми актами).

Единственной надежной гарантией обуздания гонки вооружений в Мировом океане может стать их ограничение в рамках международных договоров, в которых, на наш взгляд, нужно предусмотреть: сокращение на сбалансированной основе численности боевых кораблей основных классов по указанному выше критерию; контроль за внедрением новых, потенциально опасных технологий при разработке и производстве морских вооружений; предотвращение дальнейшего наращивания морской мощи сравнением программ развития флотов и установлением ее предела в рамках разумной достаточности.

Переговоры можно было бы вести либо на многосторонней основе с участием всех заинтересованных государств, либо на двусторонней - между Россией и США с перспективой последующего присоединения других стран к достигнутым между ними договоренностям. Предварительно на специальных консультациях целесообразно организовать обмен необходимыми данными о потенциалах флотов, сопоставить их структуры, рассмотреть вопросы стратегического использования и подготовки, геостратегические различия в базировании, основные направления военно-технической политики, а также провести своего рода «инвентаризацию» региональных и глобальных проблем в области контроля за военно-морскими вооружениями и определить масштабы будущих переговоров.

При этом из всего комплекса проблем в первоочередном порядке следует рассматривать ограничение противолодочных действий, поскольку оно непосредственно связано с эффективностью системы стратегического ядерного сдерживания. Ведь одна из сторон в кризисной ситуации своими противолодочными силами (ПЛС) может нанести упреждающие удары по МСЯС противника, чтобы получить стратегическое превосходство как для военно-политического давления, так и для ослабления

ответного удара. Именно в целях исключения такой ситуации, а в конечном итоге укрепления стратегической стабильности представляется целесообразным ограничить проведение поисковых действий против подводных ракетоносцев. При этом не имеется в виду раскрытие конкретных районов их боевого патрулирования, что совершенно недопустимо. Речь идет об отдельных морях или зонах в океанах, где могут нарезаться такие районы и куда следует ограничить доступ ПЛС. Однако при этом возникает ряд вопросов: не причинят ли подобные запретительные меры ущерба решению других противолодочных задач? Будет ли обеспечен принцип свободы мореплавания? И главное, каким образом осуществлять контроль за соблюдением такого рода ограничений?

Не вызывает сомнений, что переговоры поданной проблеме возможны и целесообразны, поскольку существенно восполнят пробелы в соглашениях о сокращении стратегических вооружений. Кроме того, достигнутые договоренности не будут исключать иные противолодочные действия, связанные с обороной соединений боевых кораблей, транспортов, десантных отрядов в море, а также пунктов базирования сил флота и т.п. Ведь действия по поиску и уничтожению ракетных подводных лодок стратегического назначения (РПЛСН) в районах их патрулирования имеют свою специфику и, следовательно, поддаются оперативному контролю. Действительно, в отличие от других задач противолодочной обороны борьба с носителями стратегического ядерного оружия требует заблаговременного развертывания в заданных районах маневренных сил поиска и слежения (авиации, надводных кораблей и подводных лодок), чтобы предотвратить внезапный удар с морских направлений.

Наиболее важное место в таких действиях отводится базовой патрульной авиации, обладающей высокой мобильностью и маневренностью, большим радиусом действия, значительным поисковым потенциалом. Выбор курсов, скорости и высоты полета самолетов зависит от площади обследования и использования определенных средств обнаружения. Поисковая деятельность такой авиации не может быть смешана с действиями при выполнении других задач. Поэтому ее присутствие в районах боевого предназначения ракетоносцев подлежит строгой регламентации.

Надводные корабли, являясь основой противолодочной обороны авианосных и других соединений надводных сил, конвоев и десантных отрядов, тоже могут привлекаться для борьбы с РПЛСН. При этом характер маневрирования как одиночных кораблей, так и их групп, в том числе применяющих противолодочные вертолеты, а также задержка их в данном районе на срок, который превышает время, необходимое для обеспечения безопасности прохода своих сил, дают основание судить о решении задач против ракетоносцев.

Одним из наиболее опасных противников для РПЛСН являются многоцелевые подводные лодки, деятельность которых характеризуется повышенной скрытностью. Однако и их действия в рассматриваемом случае также отличаются определенной спецификой, связанной с необходимостью классификации обнаруженного объекта как носителя баллистических ракет и длительного слежения за ним, поддержания радиообмена с командованием и взаимодействующими силами. Присутствие подводных лодок может быть вскрыто радиоразведкой, а также определенными способами контроля как со стороны самой РПЛСН, так и других сил ВМФ.

Важной особенностью поисковых операций против МСЯС является привлечение значительных (по составу) ПЛС для обеспечения достаточной вероятности обнаружения ракетоносцев и надежного слежения за ними в течение длительного времени. Это позволяет на переговорах не

ставить вопрос о полном отсутствии противолодочных сил в «опасной зоне». Можно только договориться об их количественном ограничении до определенного уровня, являющегося предельным с точки зрения создания угрозы боевой устойчивости МСЯС. Недопустимым следует считать обнаружение двух и более противолодочных подводных лодок в зонах нахождения РПЛСН и деятельность судов дальней гидроакустической разведки как в самих зонах, так и в опасной близости от них.

Итак, ограничение противолодочной деятельности в районах возможного патрулирования подводных стратегических ракетоносцев не нарушает свободы мореплавания, в то же время позволяет решать другие противолодочные задачи и, самое главное, обеспечивает контроль за выполнением соглашений. Для ориентировочной оценки максимально допустимого состава ПЛС может быть использована следующая формула:

где N - число единиц (наряд) поисковых сил;

S - площадь обследуемого района;

D - дальность действия средств обнаружения ПЛС;

V - относительная скорость перемещения ПЛС при поиске;

t- время нахождения подводного ракетоносца на патрулировании;

Р - заданная вероятность обнаружения РПЛСН противолодочными силами (согласовывается договаривающимися сторонами).

Говоря об ограничении морских вооружений, нельзя обойти стороной проблемы экологического плана, которые возникают в связи с необходимостью утилизации баллистических ракет и другого оружия, самолетов и кораблей. Особенно остро стоит вопрос с утилизацией атомного флота и специальных боеприпасов. Приходится разрабатывать новые технологии, затем отрабатывать их на практике и внедрять в производство. Также необходимо создавать специальное оборудование и оснастку для реализации этих технологий, дооборудовать существующие и строить новые объекты для ликвидации жидкостных ракет и ядерных реакторов при крайне ограниченном финансировании.

Данная проблема из чисто национальной уже давно переросла в международную, так как радиоактивное заражение в случае возникновения аварийных ситуаций или проведения террористических актов может распространиться далеко за пределы России. В сложившейся ситуации назрела необходимость подготовки международного соглашения о мерах по предотвращению радиационного загрязнения окружающей среды подобно тому, как существует соглашение о нераспространении ядерного оружия.

Важную роль с точки зрения экологической безопасности играет четкое плановое списание отслуживших свой срок кораблей из состава сил общего назначения. Но сокращение этих наиболее многочисленных сил флота трудно планировать именно потому, что (в отличие от СНВ) их ограничение пока никак на межгосударственном уровне не регламентируется. Решение этой важной проблемы не только явилось бы действенной мерой на пути прекращения гонки морских вооружений, но и оказало существенное влияние на вопросы экологической безопасности, так как речь идет о значительном количестве кораблей с ядерными энергетическими установками и боеприпасами.