Военная мысль 6.2006 г. (стр. 75-80)
«Военная мысль» №6.2006 г. (стр. 75-80)
ВОЕННАЯ СИСТЕМОЛОГИЯ И ВОЕННАЯ ИНФОРМАТИЗАЦИЯ: ЕДИНСТВО КОНЦЕПТУАЛЬНЫХ ПОДХОДОВ
Полковник в отставке Ю.Н. ГОЛУБЕВ, кандидат технических наук
Полковник В.Н. КАРТИН, кандидат технических наук
ВЗЯТЬСЯ за перо нас побудила публикация статьи «Военная наука и военная системология». На фоне общих рассуждений о полезности системного подхода при создании сложных систем военного назначения, которыми подчас грешат наши «заединщики», нам представляется, что качественное решение современных проблем военного дела невозможно без подхода к развитию военной науки, ориентированного на военную системологию, как ее методологической основы.
К сожалению, ограничиться только таким общим утверждением относительно решения рассматриваемой проблемы нельзя, так как оно не может служить руководством по применению для наших ученых и практиков военного дела. Поэтому попробуем назвать некоторые критические точки рассматриваемой проблемы, корректная оценка ситуации в которых могла бы, по нашему мнению, способствовать ее успешному разрешению. В первую очередь - язык, этот всепроникающий и фундаментальный компонент научного знания. Ведь хорошо известно, что «через систему языка субъект подключается к опыту определенного языкового коллектива, к социальной памяти общества в целом».
В контексте наших рассуждений речь пойдет о специальном языке обозначения знаний в сфере военного дела государства. Одним из важнейших путей становления этого языка (как и всякого научного языка) является создание терминологической системы. Сформулированная несколько десятилетий назад, терминологическая система военно-научных знаний не отвечает требованиям дня сегодняшнего, допуская неоднозначность, двусмысленность толкования как общенаучных, так и специальных военных терминов. Об этом ярко и аргументированно говорится в статье В.А. Куликова, в которой рассматриваются варианты уточнения ряда военных терминов и обосновывается гипотетический вариант структуры и содержания теории военного дела государства, расширяющей представление о новых возможных путях формирования военно-научных знаний.
Систематически, с учетом глубокой исторической ретроспективы решение этой проблемы изложено в монографии. Самое главное при этом, что рассмотренные в данных работах гипотезы создают добротную основу для реструктуризации терминологической системы военно-научных знаний, актуализации военно-научного языка, а это должно стать одной из основных задач военной системологии: в противном случае многие разрабатываемые нами системы военного назначения ждет участь библейской вавилонской башни. Справедливость этого утверждения подтверждает само определение системного подхода как особого типа методологии, предполагающего «вычленение общефилософского, общенаучного и специально-научного уровней, а также рассмотрение соответствующего каждому из них понятийного аппарата, основных принципов и функций».
Для того чтобы рассмотреть критические точки современной теории военного дела, целесообразно обратиться к некоторым важнейшим «утилитарным императивам системных исследований в их диалектическом единстве».
Во-первых, это доминирование существа проблемы над формальными методами ее решения. Для выражения существа чего-либо решающее значение имеет понятие «качество». На общефилософском уровне качество трактуется как «определенность предмета (явления, процесса), на основе которой он приобретает свое специфическое бытие и выделяется из других предметов (процессов, явлений). Тем самым качество выражает неотделимую от бытия предмета его сущность, благодаря которой он и является этим, а не иным предметом».
На общенаучном языке качество - это фундаментальная характеристика целостности предмета (явления, процесса), определяемая в диалектической взаимосвязи и взаимозависимости таких общенаучных категорий, как система, структура, функция и т. д. При этом следует заметить, что определение и оценка качества систем военного назначения являются пока «слабым звеном» теории военного дела и потому должны быть включены в ряд важнейших задач военной системологии.
Во-вторых, утилитарный императив системных исследований утверждает конструктивность конфликтологического взгляда на природу вещей. Так как объем статьи не дает возможности подробно рассмотреть ситуацию в критической точке под названием конфликтология, возможно лишь подчеркнуть, что понятие «конфликт» в общефилософском и общенаучном смысле слова нельзя отождествлять с понятиями «противоборство», «столкновение», «кризис» и т. п., которые являются его необязательными составляющими и с которыми мы часто встречаемся в военном деле в силу специфики этой предметной области.
Довольно четко суть современной конфликтологии отражается в теории К. Поппера, который утверждает: «Наше знание, и в частности научное знание, прогрессирует благодаря неоправданным (не могущим быть оправданными) ожиданиям, догадкам, пробным решениям наших проблем, благодаря предположениям. Эти предположения контролируются критикой, т. е. попытками опровержения, включающими в себя серьезные критические проверки, однако никогда не могут получить позитивного оправдания: их никогда нельзя признать ни безусловно истинными, ни даже «вероятными» (в смысле исчисления вероятностей). Те наши теории, которые обнаружили высокую степень устойчивости по отношению к критике и в определенной момент времени представляются нам лучшим приближением к истине, чем какие-либо иные теории, вместе с отчетами об их проверках могут считаться «наукой данного времени».
Очевидно, что дальнейшее развитие военной науки не может игнорировать вышеупомянутые методологические установки, на которые среди прочего и должна опираться военная системология.
В-третьих, в контексте данной статьи, самым важным «утилитарным императивом» является безусловный приоритет модельных методов исследования над эмпиризмом и умозрительностью. Этот императив возник как реакция на необходимость разрешения конфликта между теорией системных исследований и практикой их применения при создании и эксплуатации сложных систем в различных областях деятельности. Изменив научную парадигму, отведя в ней системным исследованиям роль координатора специальных наук (без чего невозможно целостное представление о любом достаточно сложном объекте исследований) общая теория систем не смогла дать приемлемого инструмента решения практических проблем, и в частности проблем принятия качественных управленческих решений. Сегодня этот конфликт между теорией и практикой системного подхода вполне успешно разрешается на основе виртуализации объекта исследований с использованием новых и новейших информационных технологий, что в определенной пропорции составляет содержание процесса информатизации. В нашу постиндустриальную эпоху этот аспект системного подхода настолько важен, что позволяет считать информатизацию одним из основных видов человеческой деятельности в любой предметной области. Попытка показать роль и место военной информатизации в структуре военного дела государства в триединстве с военной наукой (в части теории управления войсками) и военным искусством (как практикой управления войсками) сделана авторами в статье «Информационные технологии в управлении войсками». «Утилитарные императивы» системного подхода в обобщенном виде представлены на рис. 1.
Конструктивность конфликтологического взгляда помещена в верхней части рисунка. Но это вовсе не означает, что данный императив важнее других. Просто он носит более общий характер и проявляется главным образом внутри других императивов. Так, понятийный аппарат предметной области, система показателей качества и модели объектов исследований формируются в условиях конфликта взглядов на природу вещей, целостность объекта исследований и точность его виртуального представления.
В заключение рассмотрения военной системологии как методологической основы военной науки хотелось бы сформулировать несколько полезных в контексте данной статьи понятий. Очевиден смысл понятия «сфера», или «предметная область», деятельности. Такой важной и крупной сферой является, например, военное дело государства. Концептуальную составляющую военного дела, его теоретическую основу составляет система военных теорий (военных наук). В узком смысле этого слова военная наука (в единственном числе) отождествляется с теорией вооруженной борьбы. Поэтому, например, теория управления войсками (силами) вполне логично вписывается в теорию вооруженной борьбы, а вот военная системология как координатор всех других военных теорий вряд ли может быть включена в структуру одной из них. К тому же существование военной системологии как самостоятельной военной теории пока еще никем сколько-нибудь серьезно не обосновано. Поэтому в данном словосочетании определение «военная» обозначает лишь конкретную сферу применения системного похода.
Аналогично слабую смысловую нагрузку несут словосочетания «военная информатика», «военная кибернетика» или, например, «военный ученый». И совсем другое дело, когда мы обращаемся к понятию «военная информатизация». Здесь речь идет о концептуальной составляющей военного дела государства, без которого сегодня не могут существовать и развиваться ни теория, ни практика этого дела. Военная информатизация определяет деятельность в пространстве пересечения двух сфер, двух предметных областей: военного дела государства и всего того, что связанно с накоплением, хранением, обработкой и передачей информации. Эту вторую предметную область иногда называют инфосферой. Тогда вполне допустимо использование такого, например, выражения, как «информационное пространство вооруженных сил». Его можно толковать как «пространство, вычленяемое из инфосферы подобластью военного дела государства, находящееся в ведении вооруженных сил».
Оставим, однако, на совести науковедов строгость определения научных теорий. Сейчас нас гораздо больше должна волновать прагматическая сущность, содержащаяся в понятии «военная системология». Эта сущность состоит прежде всего в безусловной необходимости изменения парадигмы военно-научных исследований, следования в теории и практике военного дела уже апробированным во многих сферах человеческой деятельности императивам системного подхода. Это в полной мере относится и к такой концептуальной составляющей военного дела, как военная информатизация.
На современном этапе развития военно-научных знаний сложилась практика рассмотрения информатизации в четырех ее ипостасях: интеллектуализации, индивидуализации, интеграции и индустриализации.
В интеллектуализации принципиальное значение имеет императив доминирования существа проблемы исследований. А эта проблема, например, в управлении войсками (силами), состоит в обеспечении должного качества управленческих решений командиров (командующих). И достигнуть этого должного качества сегодня невозможно без соответствующей мощной информационной поддержки. Однако даже при формулировке проблемы наблюдается конфликт интересов, возможностей, а главное, знаний. Теперь в рамках системного подхода многое зависит от качества вербальной модели системы управления, описанной на языке предметной области.
В индивидуализации принципиальное значение имеет переход от концепции обследования к концепции авторской формализации знании. Кстати, именно этот аспект информатизации особенно сильно затрагивает проблемы системного подхода, и в частности философский принцип системности. Речь идет о конфликте онтологической и эпистемологической интерпретаций представлений предметов и явлений мира. Господствующая ныне онтологическая интерпретация предполагает «отстраненность» субъекта-исследователя от объекта исследования. На практике создания и эксплуатации различного рода автоматизированных систем (АС) это проявляется в четком выделении рациональной составляющей аспектов разработки и функционирования АС.
Онтология дает возможность довольно обоснованно оценивать качество функционирования собственно АС и на основе этого разрабатывать прозрачные для контроля со стороны заказчика технические задания. Однако наличие, например в военном искусстве, мощной иррациональной составляющей (связанной с полководческим талантом и т. п.) существенно ограничивает использование онтологической интерпретации. Конфликт между иррациональным и рациональным в системах управления войсками до сих пор не находит удовлетворительного разрешения на уровне, в частности, рассогласования оценок качества управления войсками и качества функционирования АСУ. Реальные шаги в разрешении этого конфликта могут быть сделаны как раз на пути авторской формализации знаний, что неизбежно требует перехода к эпистемологической интерпретации. Последняя рассматривается как «принцип, неотделимый от теоретических установок субъекта-наблюдателя, его способности представить, сконструировать объект познания как системный. Системность предстает, таким образом, как современный способ видения объекта и стиль мышления, сменивший механистические представления и принципы интерпретации. Соответственно, складывается особый язык, включающий прежде всего такие философские и общенаучные понятия, как «системность», «отношение», «связь», «элемент», «структура», «часть и целое», «целостность», «иерархия», «организация», «системный анализ» и многие другие».
Интеллектуализация и индивидуализация - это две важные составляющие информатизации, которые дают возможность говорить о ее качественных отличиях от традиционно понимаемой автоматизации и необходимости использования достижений в теории самоорганизации систем - синергетике.
Переходя к третьей составляющей информатизации - интеграции, необходимо расширить нашу терминологическую систему понятием «информационные ресурсы». Мы уже обращались к этому понятию на страницах журнала «Военная Мысль». Принципиально важным считаем выделение в информационных ресурсах классификационной группы «интеллектуальные ресурсы». Эта группа имеет дело с высшей формой информации - знаниями и оправдывает логическую связанность в цепочке понятий «военное дело государства» - «военная наука» - «военно-научные знания» - «военная информатизация». В общем виде интеграцию можно рассматривать как целенаправленное объединение, упорядочивание, реструктуризацию информационных ресурсов в инфосфере предметной области. При этом системным будет такой подход, когда первичной считается интеграция именно интеллектуальных ресурсов, а все остальное «увязывание» в локальные и глобальные сети рассматривается лишь как эффективное средство преодоления «семантического зазора». Практика же создания и внедрения многих АС пестрит примерами, когда в отсутствие адекватного интеллектуального задела активная фаза разработки соответствующей системы начинается с массовых поставок технических средств и общего программного обеспечения. На этом она, как правило, и заканчивается, переходя при отсутствии финансирования в вялотекущие «упражнения» со специальным математическим и программным обеспечением (СМГТО).
Индустриализация может ассоциироваться в нашем сознании с инструментальным цехом информатизации, который обеспечивает разработчиков АС и коллективы, обслуживающие различные фонды информационных ресурсов, системами программирования, управления базами данных, CASE-технологиями и т. п. Классический пример системного подхода к инструментарию конструирования вычислительных систем демонстрируют идеологи операционной системы UNIX. Кстати, обратим внимание на такой их афоризм: «Интеллект - это способность создавать удобные вещи и, прежде всего, инструмент для разработки инструмента». Это высказывание лишний раз подчеркивает важность вычленения и обслуживания интеллектуальных ресурсов, без чего невозможно решить проблему управления по существу. Причем это касается любой инфосферы управления, и в частности инфосферы управления войсками (силами), место которой в соответствующей иерархии иллюстрирует рис. 2.
Таким образом, изложенное выше можно свести к следующим выводам.
Первый. Опираясь на принцип единства теории и практики и памятуя о том, что информатизация становится доминирующим видом деятельности человечества, необходимо рассматривать связку «военное искусство - военная наука -военная информатизация» как единый объект исследований деятельности командиров (командующих) и их штабов в общей инфосфере (едином информационном пространстве) военной науки и военного управления.
Второй. Императив доминирования существа проблемы над формальными методами ее решения определяет лидирующую роль в военной информатизации
процессов интеллектуализации. Прямым следствием этого является необходимость выделения в классификационной структуре военной инфосферы категории интеллектуальных ресурсов. При рассмотрении видов обеспечения АСУ этот императив предполагает выделение специального интеллектуального уровня - «семантического зазора», граница которого проходит по интерфейсу СМО - СПО.
Третий. Конфликт интересов разработчиков автоматизированных систем управления войсками (силами) может быть конструктивно разрешен акцентированием внимания военно-научных организаций на интеллектуализации и интеллектуальных ресурсах. Естественно, что этот акцент должен быть явно обозначен в военно-технической политике информатизации, в структуре военного заказа, в номенклатуре экспериментально-технической лабораторной базы НИО МО.
Четвертый. Военно-техническая и военно-экономическая политика, направленная на выведение из зоны конфликта интеллектуальной составляющей военной информатизации, создаст хорошие условия широкого использования новых и новейших информационных технологий для качественного решения проблемы поддержки управленческих решений и развития самой военной науки.
Таким образом, военная системология, пусть и не сформировавшаяся окончательно как строгая военная теория, как практика следования устоявшимся концептуальным подходам, принципам, императивам уже сегодня обеспечивает ощутимый позитивный эффект в конструировании сложных систем. Поэтому ее с достаточным основанием можно отнести к методологическим основам решения современных проблем военного дела, включая проблемы военной науки и военной информатизации.
Гладышев Ю.П., Иванов Г.В. Военная наука и военная системология// Военная Мысль. 2005. № 11. С. 61-64.
Под «заединщиками» в данном контексте подразумеваются те авторы, которые необходимым (а подчас, и достаточным) признаком системного подхода считают использование прилагательных «единая» или «базовая» (система, технология и т. д.).
Микешина Л.А. Философия науки. М.: Прогресс-традиция, 2005. С. 239.
Куликов В.А. Логика и теория военного дела// Военная Мысль. 2002. № 3. С. 44-54.
Куликов В.А. История оружия и вооружения народов и государств с древнейших времен до наших дней. Уфа: Восточный университет, 2003.
Микешина Л.А. Философия науки. С. 381.
Новосельцев В.Н. и др. Теоретические основы системного анализа. М.: Майор, 2006. С. И.
Антология русского качества/ Под редакцией Б.В. Бойцова, Ю.В. Крянева. М.: РИА «Стандарты и качество», 2000. С. 14.
Поппер К. Предположения и опровержения. Рост научного знания. М.: «Ермак», 2004. С. 11-12.
Берталамфи Л. Общая теория систем - обзор проблем и результатов. М.: Наука, 1969.
Голубев Ю.Н., Каргин В.Н. Информационные технологии в управлении войсками// Военная Мысль. 2005. № 6. С. 41-53.
Куликов В.А. Логика и теория военного дела// Военная Мысль, № 3, 2002. С. 52.
Голубев Ю.Н., Каргин В.Н. Информационные технологии в управлении войсками.
Микешина Л.А. Философия науки. С. 382.
Голубев Ю.Н., Каргин В.Н. Информационные технологии в управлении войсками.
Там же.
5
