Военная мысль 7.2006 г. (стр. 30-36)
«Военная мысль» № 7.2006 г. (стр. 30-36)
ДИСКУССИОННАЯ ТРИБУНА
ЕЩЕ РАЗ О СУЩНОСТИ, СОДЕРЖАНИИ И ЗНАЧЕНИИ ПРИНЦИПОВ ВОЕННОГО ИСКУССТВА
Полковник в отставке Н.М. ИЛЬИЧЕВ, доктор философских наук
В АПРЕЛЬСКОМ 2005 года номере журнала «Военная Мысль» была опубликована статья капитана 1 ранга в отставке Е.В. Васильева «О некоторых принципах военного искусства», в которой он справедливо отмечает, что в последние годы даже в некоторых руководящих документах исчезли разделы, посвященные принципам военного искусства (ПВИ), хотя многовековая история войн и вооруженных конфликтов сохранила много примеров, свидетельствующих, что судьба боев, сражений, войн определялась способностью полководцев умело следовать этим принципам. По мнению автора, ПВИ необходимы «как ноты для музыканта», и потому не случайно А.В. Суворов называл их «стратегией на все времена», а Г.К. Жуков, подчеркивая их огромную роль в достижении победы в Великой Отечественной войне, писал: «Я лично руководствовался ими при подготовке всех операций. Одновременно видел, что, когда к этим вопросам относились формально, успеха в бою, в сражении и операции не было».
На наш взгляд, Е.В. Васильев, безусловно, прав, утверждая, что неоднозначная трактовка ПВИ препятствует уверенному применению их военными руководителями (с. 23, 29). В статье раскрывается понимание автором сущности принципов, классификация, соотношение с законами, некоторые аспекты их значения в деятельности современного военного руководителя. К числу удачных автор относит следующее определение принципа, приведенное в Российском энциклопедическом словаре: «Принцип - основное исходное положение какой-либо теории, учения, науки, мировоззрения, политической организации» (с. 23). Однако если внимательно проанализировать данную формулировку, то можно увидеть, что она страдает некоторой односторонностью. Конечно, есть принципы, называемые онтологическими, которые служат исходными для всех без исключения законов. Таковыми, например, являются принципы всеобщей связи и развития, существовавшие и функционировавшие, когда на Земле еще не было ни людей, ни животных, ни растений. Отсутствовали, разумеется, также законы общественной жизни, войны и вооруженной борьбы. Это, во-первых. Во-вторых, исходными в деятельности каждого военного руководителя являются и ПВИ, которыми он руководствуется при принятии важнейших решений при подготовке и в ходе операции (боя).
Но, будучи таковыми, т. е. исходными в деятельности военного руководителя, те же ПВИ являются производными по отношению к законам войны и вооруженной борьбы, которые представляют собой объективные источники данных принципов. Поэтому ПВИ, с одной стороны, являются производными от законов войны и вооруженной борьбы, т. е. вторичными, гносеологическими, но, с другой стороны, они же выступают первичными, исходными для деятельности военного руководителя (рис.).
Из приведенной схемы видно, что законы войны и вооруженной борьбы, существующие вне и независимо от сознания человека, находят свое выражение в военной науке, положениями которой руководствуются командиры при организации и ведении боевых действий. Следовательно, ПВИ - это правила действий, созданные на основе глубокого и всестороннего знания законов войны и вооруженной борьбы.
Опираясь на верное положение, что в содержание ПВИ включены знания, отражающие законы войны или вооруженной борьбы, некоторые исследователи ставят на этом точку, полагая, что тем самым исчерпано все содержание принципа. Утверждается, например, что ПВИ отражают определенные закономерности, наличие принципов подтверждает существование устойчивых, повторяющихся связей между явлениями, и поэтому, открывая какой-либо принцип, невольно вскрывают и определенные, стоящие за ним закономерности. На самом же деле, как видно из схемы, содержание ПВИ не ограничивается результатами отражения в сознании человека объективных законов войны и вооруженной борьбы. В принципе заключено не только содержание закона, но и метод, прием познавательного или практического действия, что является следствием творческой духовной деятельности человека. Это, во-первых. Отсюда, во-вторых, ПВИ не «открывают», а создают, но не произвольно, а на базе познания законов войны, вооруженной борьбы. Поэтому не познание закономерностей войны осуществляется через ПВИ, а наоборот, принципы создаются на основе ранее познанных закономерностей.
Следовательно, ПВИ имеют «двойственную» природу: с одной стороны, они являются результатом отражения объективных законов войны и вооруженной борьбы; а с другой - в них выражен итог творческой активности человека, т. е. в их содержание входит не только отраженное, но и творческое, субъективное. Более того, можно считать справедливым следующее утверждение: как выражение субъективного ПВИ предоставляют командиру свободу творчества в пределах складывающейся обстановки и реальных возможностей изменения этой объективной действительности. Поэтому в ПВИ специфически проявляется диалектика свободы и необходимости. Они представляют собой основополагающие руководящие идеи, важнейшие рекомендации о способах и формах боевых действий войск в целях достижения победы над противником. Поэтому утверждение некоторых военных специалистов, что принципы - это творение человеческого ума и потому они абсолютно свободны от объективной действительности, является, на наш взгляд, ошибочным.
Отрицание объективной основы происхождения, а следовательно, и сущности ПВИ иногда проявляется в смешении их с законами. Такое понимание наблюдается, например, в следующих высказываниях К. Клаузевица: «Одновременное напряжение всех предназначенных для данного удара сил рисуется как основной закон войны»; «Итак, закон, который мы пытались развить следующий: все силы, предназначенные и имеющиеся в нашем распоряжении для достижения какой-либо стратегической цели, должны быть использованы одновременно». В обеих цитатах автор называет ПВИ законами. Ф.О. Микше также «грешит» смешением законов и принципов: «Законов много, - пишет он, - но сущность всех их сводится к принципу внезапного сосредоточения сил в решающий момент и на решающем участке». И у некоторых отечественных авторов наблюдаются попытки свести суть ПВИ к законам. Так, в одной интересной статье утверждается: «Под ПВИ следует понимать выведение на основании минувших войн среднестатистических закономерностей, отражающих тенденции развития боя (операции)».
Не правы, на наш взгляд, также и те военные специалисты, которые считают, что законы военного искусства отличаются от его принципов степенью глубины и всесторонностью отражения закономерностей вооруженной борьбы. Высказывается мнение, что законы глубже и полнее, чем принципы, поскольку первые отражают внутренние, существенные связи, а вторые - не все стороны того или иного закона и несущественные связи. На самом деле вряд ли можно назвать какой-либо ПВИ, не отражающий существенных отношений. Если даже допустить его наличие, то в силу своего атрибута, «несущественный», он выходит за рамки вообще военной науки, имеющей дело только с научными, следовательно, существенными принципами.
Нельзя согласиться и с утверждением, что «принцип выражает одну из множества сторон явления предмета...». Да, случается, когда из одного закона выводится несколько принципов. Но также известно, что объективной основой того или иного принципа может выступать даже не один, а несколько законов, т. е. из нескольких законов может быть создан один принцип (например, принцип взаимодействия).
Есть основание считать, что при сравнении, какое понятие - закон или принцип - богаче, предпочтение следует отдать все же принципу. Почему? Потому что в принципе, как уже отмечалось, кроме закона или какой-либо его стороны содержится и руководство к действию. Что касается глубины отражения действительности в ПВИ, то она определяется глубиной отражения действительности в законе военной науки: чем глубже он отразил объективное, тем точнее, действеннее принцип, на нем основанный.
Вызывает возражение и отрицание некоторыми военными теоретиками критериев прогнозирования изменений ПВИ, «строгих закономерностей ранжирования весомости ПВИ», поскольку «это область военного искусства». Однако если признается изменение ПВИ, то можно прогнозировать и основные закономерности их изменения. Так, постоянно развивается содержание и форма принципа массирования сил и средств на решающем направлении.
Есть специалисты, не признающие зависимость ПВИ от политических целей войны, поскольку, по их мнению, принципами руководствуются не в войне, а в бою (операции). А разве бой не входит в содержание войны? Разве возможна война без боев и операций?
Зависимость тех или иных принципов от политических целей войны в ряде случаев очевидна. Так, применение ядерного оружия (разумеется, если будет принято такое решение) станет реализовываться в соответствии с определенными принципами. А задействование этого оружия зависит от политических целей. Примечательно, что Л. Гарт, также рассуждающий об исключительном применении ПВИ только в бою и операции, тем не менее, провозглашает, что в отдельном бою и операции «ПВИ, как правило, не проявляются». Но если они не проявляются в бою и операции, то правомерно сделать вывод, что им вообще нет места. Как же можно применять ПВИ в военном деле, минуя их применение в боевых действиях, которые невозможны без боя и операции?
Неоднозначны мнения о развитии ПВИ, особенно при характеристике их главных источников. Так, некоторые специалисты отвергают зависимость ПВИ от уровня производительных сил, поскольку, по их мнению, принципы «отражают непосредственную связь хода и исхода боя (операции) с качеством вооружения». Но ведь качество вооружения определяется способом производства, т. е. развитием производительных сил и производственных отношений. Поэтому нелогично, признавая зависимость ПВИ от вооружений, отрицать их зависимость от производительных сил.
Ряд теоретиков настаивают на неизменности, вечности принципов. Так, полковник американской армии Г.К. Сандисент утверждал, что «принципы непоколебимы. Они и в наши дни те же, что во времена Александра, Ганнибала, Цезаря и Наполеона». По словам бывшего гитлеровского генерала Л. Рендулича, «принципы стратегии при правильном руководстве войсками проявлялись в войсках всех времен начиная с глубокой древности. Они не подвергались изменению в результате развития оружия... Ядерная война также не внесла каких-либо изменений». И по мнению И. Хеймонта, «основные принципы ведения войны остались неизменными. Даже появление ядерного оружия... не повлияло на проверенные временем принципы войны».
Однако эти выводы убедительно опровергаются происшедшими изменениями и развитием принципов войны вследствие оснащения войск ракетно-ядерным оружием. Как отмечается в «Военной стратегии», в условиях современной войны целый ряд ПВИ, которые считались руководящими в период Первой и Второй мировых войн, подвергаются ныне коренному пересмотру, а некоторые полностью утрачивают свое значение, уступая новым. Нового подхода, например, потребовал принцип сосредоточения сил и средств на решающем направлении. Если во всех прошлых войнах он реализовывался путем концентрации живой силы, техники и средств поражения на относительно ограниченном участке фронта, то теперь тот же эффект достигается массированием ударов современных видов оружия. Более того, сейчас в условиях широкого распространения высокоточного оружия создание на участках прорыва плотных построений войск чревато тяжелыми последствиями. Да в этом теперь вообще нет необходимости, так как, по мнению многих военных специалистов, боевые действия в современной войне не будут вестись на сплошных фронтах. Поэтому особое значение сейчас приобретают районы приложения усилий,- поскольку ударам с применением ядерного или дальнобойного высокоточного оружия могут быть подвергнуты одновременно объекты на многих направлениях и на всю глубину территории противника.
Значительным изменениям подвергся и принцип экономии сил. Это обусловлено тем, что в современных условиях от количества и эффективности приложенных усилий в самом начале войны во многом зависит ее конечный исход, и потому сейчас нецелесообразно резервировать большую часть сил для ведения военных действий в ее последующие периоды. Если в прошлых войнах большая роль отводилась принципу частной победы, так как общая победа складывалась из множества успехов на различных фронтах, то теперь благодаря современным стратегическим средствам вооруженной борьбы успехи общего стратегического характера обусловливают и частные победы.
В настоящее время появились и новые ПВИ, к которым можно отнести принцип рассредоточения войск в бою и операции с целью избежать потерь в живой силе и технике от ядерных ударов, принцип внезапности ядерных ударов и др. Следует также отметить объективную необходимость наполнения количественным содержанием многих ПВИ ВВС, важнейшим из которых является «господство в воздухе». Под господством в воздухе ныне понимается созданная активными действиями всех видов ВС, и в первую очередь ВВС, такая обстановка в воздушном пространстве, при которой соотношение сил в воздухе и благоприятные условия для действий своей авиации позволяют ей успешно выполнять боевые задачи. Опыт оперативной подготовки ВВС свидетельствует, что господство в воздухе достигается при количественно-качественном соотношении сил авиации сторон не менее 2:1. В дополнение к этому критерию иногда используют степень поражения группировки ПВО противника в полосе прорыва не менее 70 % и снижение интенсивности боевых действий его тактической авиации не менее чем в полтора раза в результате разрушения, прежде всего, объектов инфраструктуры.
Изложенные аргументы свидетельствуют о набирающей силу тенденции признания объективности изменения и развития ПВИ. Так, американский генерал Д.О. Смит считает, что «следует отказаться от благоговения перед постоянными принципами, так как такое благоговение ведет к застою мысли, к установившимся шаблонам». Английский военный теоретик Л. Гарт одну из основных причин быстрого поражения французских войск в ходе Второй мировой войны видел в преклонении перед устаревшими принципами ведения боевых действий. «Воспитанные на традициях медленных действий в период Первой мировой войны, французы, - писал он, - психологически не могли приспособиться к новым условиям, и это явилось причиной того, что французские войска были так быстро парализованы. Наибольшая слабость французов заключалась не столько в недостатке или плохом качестве вооружения, сколько в отсутствии у них военной теории. Их взгляды на ведение войны развивались медленно по сравнению со взглядами их противников. Как часто бывает в истории, победы в одной войне порождали самодовольство и приводили к консервативности во взглядах, что и явилось причиной поражения в следующей войне».
Следует отметить, что зарубежные военные теоретики подчеркивали значительную роль принципов и методов боевых действий вооруженных защитников нашей страны. Английский фельдмаршал Э. Кингстон-Макклори писал, что все военные руководители «должны тщательно изучать эти новые формы ведения войны».
В современных условиях одними из ведущих тенденций в теории и практике подготовки и применения войск являются интенсивная политизация военного дела и существенное возрастание влияния стратегии на оперативное искусство. Крупные геополитические изменения на рубеже XX и XXI веков совпали с бурным развитием новейших технологий, благодаря чему стал возможен переход от войн, когда действия войск носят разрушительный характер, к военным конфликтам с преобладанием функционально-структурного, избирательного воздействия на противника. Ряд военных специалистов считают, что эта тенденция будет в основном определять развитие оперативного искусства в обозримом будущем. Поэтому в основу военного строительства они предлагают положить не принцип прямого контрсилового противостояния, а достаточно хорошо апробированный в межгосударственных отношениях принцип асимметричной угрозы.
В этой связи выделяют несколько важнейших тенденций развития современного оперативного искусства: трансформация вооруженной борьбы любого масштаба в вооруженно-информационное противоборство; подготовка объединений к решению задач в военных конфликтах любого масштаба и интенсивности; постоянное изменение характера и содержания боевых действий войск; рост возможностей по ведению борьбы в воздухе и космосе; сохранение определяющей роли огневого поражения противника в боевых действиях войск; усиление значения маневра; возрастание зависимости успеха войск от всестороннего их обеспечения; рост значения условий подготовки боевых действий; резкое повышение роли качества управления, профессиональной и морально-психологической подготовки личного состава и др.
Кроме принципов «чисто» военного искусства целесообразно опираться на положения и других сфер военной, да и вообще общественной деятельности, особенно на данные научного управления. Среди них значительная роль, на наш взгляд, принадлежит принципу единоначалия, позволяющему достигать единства воли и действий, твердости, оперативности руководства и обеспечивать эффективное использование человеческих способностей.
Серьезным препятствием субъективистскому произволу и стихийности служит принцип объективности, требующий обоснованности решений. Возрастает значение всесторонности рассмотрения, принципа конкретности истины, творческого подхода к управлению войсками, который требует рационального использования старых и новых форм боевой деятельности. Особое значение приобретает принцип опоры на коллектив, эвристические возможности всего личного состава, а следовательно, возрастает роль верного решения проблемы соотношения объективных законов войны и сознательной деятельности людей, т. е. объективного и субъективного.
В статье Е.В. Васильева допускается неопределенность при характеристике значения законов и принципов: «Если закон «повелевает», «разрешает» или «запрещает» в зависимости от условий его действия, то принцип может только «рекомендовать», как увеличить или уменьшить те или иные факторы реальной действительности в ходе их взаимодействия между собой». Да, законы войны и вооруженной борьбы выполняют ряд гносеологических функций: обобщают разрозненные знания; предают знаниям сущностный, необходимый характер; способствуют выработке методологии исследовательского поиска; представляют ступени познания военного дела; «предохраняют» от произвола, субъективизма, авантюризма; являются основой смелых решений и действий и др. То есть, как отмечалось, сущностью законов является определенная связь. Их значение реализуется в перечисленных «рекомендациях». Однако им не свойственны ни «повелевание», ни «запрещение». Эти качества присущи как раз принципам военного искусства, что вытекает из содержания второй части их знания.
Впрочем, и сам Е.В. Васильев отмечает, что «принцип освобождает от ненужного, организует, направляет и конкретизирует как практическую, так и научную (исследовательскую) деятельность во всех областях военного искусства; «поле принципов» - это поле сражений, побед и поражений в военной области» (с. 24). Комментарии, как говорится, излишни. Кроме того, в статье отмечаются конкретные возможности ПВИ «повелевать» в различных сферах теоретической и практической деятельности военного руководителя. Характеризуя, например, элементы «повелевания» принципа внезапности (неординарности) военных действий для противника, Е.В. Васильев пишет: «Требования этого принципа у нас, к сожалению, больше декларируются, чем исполняются» (с. 25). Как видим, здесь провозглашается не «декларирующая», а «повелевающая» функция названного принципа.
Справедливо и такое утверждение автора: «Можно считать, что большинство областей военной деятельности подчинено требованиям принципа централизации управления (единоначалия)» (с. 27). Правда, в данном случае сам же Е.В. Васильев фактически опровергает свое прежнее утверждение о функциях принципов, поскольку речь идет о «подчиненности» именно этому принципу. Поэтому можно считать лишенной основания мысль автора, выраженную в тезисе: «...В диалектическом плане принцип может характеризовать «достаточность», а закон - «необходимость» (с. 24). В действительности же принцип «вбирает» основное содержание закона, его главные черты и «добавляет» к нему, как отмечалось, конкретное указание, как следует поступать военному руководителю.
Таким образом, ПВИ представляют собой правила действий военного руководителя, созданные на основе глубокого и всестороннего знания законов войны и вооруженной борьбы. Они имеют исторический характер, т. е. возникают на определенном этапе развития военного дела, изменяются, а некоторые утрачивают свою роль. Прав М.А. Гареев, считая, что в военном искусстве «есть если не «вечные», то очень долго живущие принципы». Они имеют двойственную природу: с одной стороны, являются отражением законов войны, вооруженной борьбы, а с другой - в них выражены приемы, методы творческой деятельности человека. Следовательно, ПВИ содержат не только результат «чистого» отражения, но и вновь созданное человеком указание, как надо наиболее эффективно действовать для достижения победы. Поэтому в них содержится не только отраженное, но и творческое, субъективное. В деятельности военного руководителя возрастает значение и других принципов научного управления: объективности, единоначалия, конкретности и др.
Военная Мысль. 2005. № 4. С. 23.
Военная Мысль. Специальный выпуск. 1985. С. 26.
Философский энциклопедический словарь. М., 1983. С. 458, 459, 561, 598.
Клаузевиц К. О войне. М., 1941. С. 194-200.
Микше Ф.О. Атомное оружие и армия. М., 1956. С. 33.
Военная Мысль. 1994. № 9. С. 23.
Военная Мысль. 2005. № 4. С. 23.
Военная Мысль. 1994. № 9. С. 23, 25.
Там же. С. 22.
Гарт Л. Вторая мировая война. М., 1976. С. 23.
Военная Мысль. 1994. № 9. С. 22.
Сандисент Г.К. Стратегия на западном фронте (1914-1918). М., 1923. С. 7.
Рендулич Л. Управление войсками. М., 1974. С. 113, 114.
Цит. по: Beaufre A. Die revolutionisirung des Kriegsbildes. Stuttgardt. 1974. S. 12.
Военная Мысль. 1999. № 2.
Смит Д.О. Военная доктрина США. М., 1956. С. 191.
Гарт Л. Стратегия непрямых действий. М., 1957. С. 371.
Кингстон - Макклори Э. Глобальная стратегия. М., 1969. С. 35.
Военная Мысль. 1999. № 1.
Военная Мысль. 2005. № 4. С. 24.
Военная мысль. 2005. №5. С.14.
