Об эволюции военно-политического сотрудничества СНГ
ВОЕННАЯ МЫСЛЬ № 12/2006, стр. 62-69
Об эволюции военно-политического сотрудничества СНГ
А.В. ВОЗЖЕНИКОВ,
доктор политических наук
Ш.М. АЛХЛАЕВ
АНАЛИЗИРУЯ научные публикации «Военной Мысли» за последние годы, воочию убеждаешься в широте спектра проблем, охватываемых журналом. Вместе с тем обращает на себя внимание тот факт, что из поля зрения военно-теоретического издания зачастую ускользают проблемы развития военного сотрудничества на постсоветском пространстве.
Эволюция системы военно-политического сотрудничества представляется важнейшей проблемой не только в оборонном контексте, но и в чисто политическом, экономическом, культурном и других отношениях (достаточно вспомнить о событиях в Тбилиси, связанных с арестом российских военнослужащих, обвиняемых в диверсиях, шпионаже и терроризме). Наши политики предпочитают все чаще говорить о перспективах развития военно-политического и экономического сотрудничества в рамках ОДКБ, ШОС и ЕврАзЭС. А есть ли ресурсы в системе военно-политического сотрудничества в СНГ?
Распад Советского Союза далеко не сразу привел к дезинтеграции единого оборонного пространства, поскольку под это пространство была заложена довольно прочная материально-техническая база. Оборонная инфраструктура СССР на протяжении десятилетий формировалась на территории всего государства, причем многие наиболее современные и чувствительные ее элементы находились в периферийных районах, расположенных ближе к границам, как морским, так и сухопутным. Так, станции раннего противоракетного и противоздушного предупреждения дислоцировались в Белоруссии, прибалтийских республиках, на Украине, в Азербайджане и Средней Азии; базы атомных подводных лодок с ракетоносцами и надводными кораблями различных классов размещались в Прибалтике, Грузии и на Украине. Предприятия военно-промышленного комплекса также находились по всей стране, ядерные же вооружения были не только в России, но и в Белоруссии, Казахстане и на Украине, и поначалу каждое из этих новых независимых государств претендовало на ядерный статус. Сразу после распада Советского Союза на повестку дня были поставлены вопросы внутренней военной организации. Здесь была альтернатива - или сохранить общее оборонное пространство, вплоть до сохранения единых вооруженных сил, или и в этой сфере разойтись по «национальным квартирам».
Одним из ключевых элементов, сплачивающих государства в военно-политической области, являлась и остается по сей день общая военная угроза. В начале 90-х годов прошлого века такой ярко выраженной угрозы для постсоветских стран не было. Период разрядки и перестройки ослабил противостояние с Западом. Угроза ядерной войны практически была сведена на нет, равно как и перспектива крупномасштабного столкновения с применением обычных вооружений. Тем более, что с крахом «коммунизма» (по крайней мере в Европе), проведением новой Россией на первоначальном этапе ее государственности политики, ориентированной на Запад (это в большой степени относится и к другим бывшим республикам СССР), в представлении многих государственных деятелей возобладали либеральные идеи «общечеловеческих ценностей» и бесконфликтности в международных отношениях.
Создание Содружества Независимых Государств на этом фоне преследовало цели, с одной стороны, обеспечения «цивилизованного развода» бывших союзных республик, а с другой, сохранения определенной общности и взаимодействия участников в различных областях, в том числе военно-политической. В то же время стояла задача минимизировать возможные негативные международные последствия исчезновения с политической карты одной из двух ядерных сверхдержав, обеспечивавших в течение полувека баланс сил и интересов в мире. Поэтому требовалось по возможности вписать новые государства, возникшие на постсоветском пространстве, в международные обязательства бывшего Советского Союза, в целом в архитектуру международных отношений. В этом смысле многообещающе звучала статья 6 «беловежского соглашения», которая гласила: «Государства - члены Содружества будут сохранять и поддерживать под объединенным командованием общее военно-стратегическое пространство». Кроме того, согласно Заявлению президентов Беларуси, России и Украины от 8 декабря 1991 года, эти государства «обеспечивают единый контроль за ядерным оружием и его нераспространение». В последовавших за тем документами Алма-Атинской декларации и других соглашениях, принятых в рамках СНГ, были урегулированы вопросы, касающиеся ядерного оружия и выполнения международных договоров о разоружении и контроле над вооружениями. В частности, в «Соглашении о совместных мерах в отношении ядерного оружия» от 21 декабря 1991 года говорилось: «Ядерные вооружения, входящие в состав Объединенных стратегических вооруженных сил, обеспечивают коллективную безопасность всех участников Содружества Независимых Государств», - а также указывалось, что к 1 июля 1992 года Республика Беларусь, Республика Казахстан и Украина обеспечат вывоз тактического ядерного оружия на центральные предзаводские базы для его разукомплектования под совместным контролем.
Были приняты меры по сохранению позиций бывшего Советского Союза в международной структуре безопасности (в Совете Безопасности ООН место СССР в качестве его правопреемника заняла Российская Федерация), по контролю за ядерным оружием распавшейся сверхдержавы (Россия сконцентрировала у себя ядерное оружие Украины, Белоруссии и Казахстана), по обеспечению исполнения Россией международных договоров, заключенных СССР в этой сфере.
Принятый в январе 1993 года устав СНГ в качестве важнейших целей Содружества указывает на «сотрудничество между государствами-членами в обеспечении международного мира и безопасности, осуществление эффективных мер по сокращению вооружений и военных расходов, ликвидации ядерного и других видов оружия массового уничтожения, достижению всеобщего и полного разоружения». В его специальном разделе («Коллективная безопасность и военно-политическое сотрудничество») говорится о согласованной политике государств-участников в области международной безопасности, разоружения и контроля над вооружениями в строительстве вооруженных сил и поддержании безопасности в Содружестве, о приведении в действие механизма взаимных консультаций «с целью координации позиций и принятия мер для устранения возникшей угрозы, включая миротворческие операции и использование в случае необходимости вооруженных сил в порядке осуществления права на индивидуальную или коллективную самооборону, согласно статье 51 устава ООН». Предусматривалась также координация деятельности пограничных войск и других компетентных служб с целью соблюдения установленного порядка пересечения внешних границ государств-участников.
Тем не менее, в деятельности СНГ изначально наметился определенный разрыв между завышенными ожиданиями в области военно-политической интеграции и практикой отношений между странами Содружества. Проблема будущего постсоветского пространства выявила всю полифоничность общественного мнения, как в России, так и других странах СНГ. Особенно завышенными были ожидания левых и леворадикальных кругов этих государств, считавших, что потенциал интеграции далеко не использован, что правящие элиты препятствуют волеизъявлению широких масс, тормозят движение к объединению и восстановлению Союза, пусть и на обновленной основе. С другой стороны, правый спектр общественного мнения и соответствующие круги правящего истеблишмента настаивали вначале на размежевании, «освобождении» (в том, что касается России) от иждивенческих претензий других республик, будто бы связывающих интеграцию, прежде всего, с получением от РФ бесплатных ресурсов. «Будет подлинная экономическая интеграция, - говорили в этих кругах, - придем к политической и военной интеграции». Но даже правые круги в России отдавали себе отчет в том, что страна может состояться как великая держава не только за счет военной мощи, чем она в принципе обладает, подъема (не только количественного, но и качественного) экономики и благосостояния населения (к чему она постепенно продвигается), но и путем объединения вокруг себя союзников, среди которых первыми и самыми естественными являются страны СНГ.
Известный российский исследователь Е. Бажанов отмечал: «В возрождении величия Москвы существует, очевидно, и объективная потребность - без ее стабилизирующей роли бескрайние просторы постсоветского пространства в долгосрочной перспективе обречены на хаос и отсталость... Из-за экономической взаимозависимости, перемешанности населения, культурных традиций, потребностей обеспечения безопасности независимые республики вновь потянутся к России...». Но это произойдет не сразу, а через первоначальное размежевание, в том числе в военной области.
Многие представители политических элит возникших на месте СССР новых независимых государств не заинтересованы в интеграции. Это, прежде всего, касается кланов, приватизировавших «блага независимости». Сохраняется также потенциал центробежных сил, носящих антиимперский характер, которые считают, что России присущи имперские амбиции и любое объединение связано с российским доминированием. Конечно, фактором антиинтеграционного свойства являлась и незаинтересованность Запада, в частности США, в сплочении государств постсоветского пространства, способных создать весомый полюс в новом мировом балансе сил. Наконец, сказывалась государственная незрелость большинства стран СНГ для интеграции на демократической рыночной основе, в том числе в политико-правовом отношении.
Стремление к сохранению на начальном этапе существования СНГ объединенного командования и объединенных вооруженных сил, коллективная охрана внешних рубежей вошли в противоречие с особенностями строительства ряда новых независимых государств, взявших курс на обособление. Не последнюю роль в этом сыграли поиски «своего места» в мире и особенно действия некоторых внерегиональных держав и мировых политических и экономических центров, заинтересованных в отходе стран СНГ от ориентации на взаимное сотрудничество, прежде всего в военно-политической сфере, разрыве устоявшихся связей, в первую очередь с Россией. В этом плане показательными являются высказывания З. Бжезинского, характеризующего постсоветское пространство после распада СССР как «черную дыру» в самом центре Евразии и ставящего как долгосрочную задачу для Америки - не допустить нового возрождения евразийской империи под руководством России. Естественно, Соединенные Штаты призваны, по его словам, «заполнить вакуум силы» в этом регионе. Содружество же Независимых Государств, равно как и союз Белоруссии и России или идеи Евразийского союза, рассматривается как «имперские тактические приемы России», которым США должны всячески противостоять.
Но были и более разумные голоса. Так, бывший американский государственный секретарь Г. Киссинджер писал по этому поводу: «Россия должна иметь особые интересы безопасности в зоне, которую она называет «ближним зарубежьем». Но международный мир требует, чтобы эти интересы были удовлетворены без военного давления или одностороннего военного вмешательства. В некоторых областях, например, республиках Центральной Азии, подвергающихся угрозе исламского фундаментализма, национальные интересы США, возможно, параллельны российским, и там сотрудничество было бы вполне возможным».
В результате ряда внутренних и внешних факторов идея сохранения единых вооруженных сил на постсоветском пространстве не была реализована. К концу 1993 года осуществилось преобразование ВС СССР в национальные вооруженные силы каждой из бывших республик. Произошел по существу распад единого оборонного пространства, общей военной инфраструктуры. Поскольку распределение имущества и вооружений проходил по принципу их нахождения на территории соответствующих стран, они получили различные, во многих случаях разрозненные силы и средства. При разделе в невыгодном положении оказалась Россия, многие из наиболее боеспособных частей которой при СССР размещались на периферии, на наиболее угрожаемых пограничных направлениях. А среди новых центрально-азиатских государств весьма мало досталось Таджикистану.
В условиях невысокой подготовки ряда новообразованных национальных армий, их недостаточной материально-технической и кадровой оснащенности, на фоне общих финансовых трудностей в возникших государствах и осложнявшейся международной и региональной ситуации спустя некоторое время вновь встал вопрос о поисках новых, адекватных сложившейся внутренней и внешней обстановке форм военно-политического сотрудничества. Большинство стран СНГ пришло в конечном счете к выводу о необходимости сохранения всего самого жизнеспособного в военно-политическом взаимодействии бывших союзных республик, заполнения правового вакуума, образовавшегося в этой сфере после распада СССР, но в формах, соответствующих национальным интересам самих этих государств. Весьма сложная ситуация в мире, в то числе на западных и южных границах Содружества, трудности формирования и должного оснащения самостоятельных вооруженных сил настоятельно требовали объединения усилий, сохранения и развития на новой основе важнейших элементов военно-политической интеграции. Этот процесс шел неравномерно. На его ход воздействовали многие факторы: отмечавшаяся неоднозначность внутригосударственных подходов к данной проблематике, отягощенная негативом историческая память (причем иногда еще и досоветского периода), наследие целого ряда нерешенных межнациональных проблем, которые, находясь под жестким контролем в советский период, обнажились при его отсутствии, националистический эгоизм, зачастую подогреваемый из-за рубежа, неодинаковый уровень экономического развития, состояния военного дела и военной мысли, неодинаковое восприятие внешних угроз. В то же время в пользу военно-политической интеграции большинства постсоветских государств оказывали влияние такие факторы, как общность их военно-стратегических интересов на евразийском пространстве, включающих и совместное противодействие новым вызовам и угрозам, единая военная школа, прошедшая многочисленные испытания, прежде всего в горниле Великой Отечественной войны, подлинное братство по оружию, скрепленное общей военной учебой и службой, и такие чисто практические вопросы, как единая система вооружения, общие воинские уставы, наконец, объединяющий всех русский язык. Различное сочетание перечисленных факторов для разных стран привело к неодинаковому отношению к интеграции, которая проходила своими темпами для конкретных постсоветских государств и достигла различных уровней.
Один из основоположников евразийства как мировоззренческой и геополитической школы Н. Трубецкой, отмечая, что вся совокупность народов, населявших как Российскую империю, так и Советский Союз, составляет единую евразийскую нацию, подчеркивал общность их исторических судеб: «Евразия есть географическое, экономическое и историческое целое. Судьбы евразийских народов переплелись друг с другом, прочно связались в один громадный клубок, который уже нельзя распустить, так что отторжение одного народа из этого единства может быть произведено только путем искусственного насилия над природой и должно привести к страданиям». Вся история нашего развития была историей приращения этих многонациональных государств за счет периферийных районов, заселенных русскими или национальными меньшинствами, и их интеграции - экономической, политической, военной, культурной - в рамках единой страны. Этот опыт, как позитивный, так и негативный, сказался самым непосредственным образом на отношениях бывших союзных республик в постсоветское время. Несмотря на события последних десятилетий, данная общность народов сохраняется, и их отторжение друг от друга приводит лишь к негативным последствиям для повседневной жизни, экономики, культуры и, конечно, безопасности ныне независимых стран. Эта общность, которая воплотилась в Содружестве Независимых Государств, самым непосредственным образом распространяется на сферы военно-стратегических интересов, которые при всей многовекторности развития военно-политических связей постсоветских стран, за исключением, пожалуй, лишь прибалтийских, тяготеют к приоритетному обеспечению безопасности на своем, евразийском геополитическом пространстве. И это преобладающее устремление привело к созданию на постсоветском пространстве соответствующих военно-политических институтов и механизмов.
В развитие соответствующих положений устава СНГ в октябре 1994 года, уже после подписания 15 мая 1992 года «Договора о коллективной безопасности» (ДКБ), главы стран Содружества приняли политическое решение о формировании системы безопасности этих государств на основе ДКБ и двусторонних отношений между членами СНГ. Это нашло отражение в Меморандуме Совета глав государств (СГГ) Содружества от 24 октября 1994 года «Основные направления интеграционного развития Содружества Независимых Государств», к которому был приложен перспективный план, включающий и мероприятия по формированию системы безопасности. Такая система, ограниченная лишь общими политическими рамками сотрудничества, созданием условий для формирования независимых вооруженных сил и установлением односторонних льгот от России, в целом устраивала на первом этапе все страны. В этом «СНГовском» русле на первых порах функционировал и ДКБ как по сути военное ответвление Содружества, без собственной организационной структуры и военной составляющей и по существу без своего «политического лица».
Военное сотрудничество в рамках СНГ носило довольно рутинный характер. Под руководством образованного еще в 1992 году Совета министров обороны (СМО) стран - участников СНГ согласовывались усилия по сближению нормативно-правовой базы в области военного строительства и обеспечению социальной защиты военнослужащих, лиц, уволенных с военной службы, и членов их семей. Были приняты концепции военной безопасности СНГ, охраны воздушного пространства и границ стран - участников СНГ, положение о Коллективных силах по поддержанию мира и другие важные документы.
Страны - участники СНГ, кроме Азербайджана и Украины, признающих функции и полномочия в сфере урегулирования конфликтов и проведения миротворческой деятельности исключительно за ООН и ОБСЕ, отводили Содружеству важную роль в этой деятельности. Практически все конфликты на территории СНГ удавалось перевести в фазу политического диалога, поиска компромиссных решений, а в Таджикистане привести мирный процесс к успешному завершению. Этому во многом способствовала принятая Советом глав государств Содружества в 1996 году концепция предотвращения и урегулирования конфликтов на территории стран - участников СНГ. Главенствующая же практическая роль в миротворчестве на постсоветском пространстве принадлежит тем не менее России, которая по существу в одиночку несет это бремя, хотя и сотрудничает с другими государствами Содружества в данных вопросах, если с их стороны проявляется такая заинтересованность. В рамках СНГ организовывалась подготовка и работа групп военных наблюдателей и Коллективных сил по поддержанию мира.
Развивалась институционная база СНГ в сфере обороны и безопасности. По решению Совета глав государств Содружества в сентябре 1993 года был создан Штаб по координации военного сотрудничества в качестве постоянно действующего рабочего органа CMO СНГ, который пришел на смену Главному командованию объединенных ВС СНГ. В 1992 году в целях обеспечения координации по охране внешних границ был создан Совет командующих пограничными войсками, а в 1995 году - Координационный комитет по вопросам противовоздушной обороны при СМО СНГ. Из других органов многостороннего сотрудничества в области безопасности следует выделить образованные в 1995-1997 годах Совет министров внутренних дел и Совет руководителей органов безопасности и специальных служб стран СНГ.
Вторая половина 90-х годов ознаменовалась обострением новых, нетрадиционных угроз и вызовов безопасности, связанных с активизацией международного терроризма и других проявлений экстремизма, незаконным оборотом наркотиков, организованной преступностью, контрабандой оружия, нелегальной миграцией. Россия на опыте борьбы с терроризмом в Чечне одной из первых почувствовала эти угрозы и стала принимать необходимые меры как по линии СНГ, так и в более широком, международном плане. Непосредственным объектом международного терроризма, прежде всего со стороны афганских боевиков и руководимых талибами бандформирований разной национальной окраски, стали Таджикистан, Киргизия и Узбекистан. При этом их костяк составляли мусульманские экстремисты.
Антитеррористическое сотрудничество стало превалирующим в области безопасности в рамках СНГ уже с конца 90-х годов. В 1999 году в Минске при участии восьми государств СНГ был подписан договор о сотрудничестве в борьбе с терроризмом. Следующие шаги в этой сфере - принятие программы по борьбе с международным терроризмом и иными проявлениями экстремизма на период до 2003 года и создание АТЦ - Антитеррористического центра (постоянно действующего органа, предназначенного для координации усилий стран - участников СНГ в борьбе с международным терроризмом и экстремизмом). В рамках Содружества принята также долгосрочная программа борьбы с незаконным оборотом наркотических средств, психотропных веществ и их прекурсоров, по линии же МВД стран СНГ создано совместное бюро по борьбе с организованной преступностью.
Осознание новых угроз ознаменовалось целым рядом мероприятий двустороннего характера стран СНГ: визиты на высшем и высоком уровне, консультации в военно-политической области, в ходе которых укреплялись контакты в сфере безопасности, подписывались двусторонние документы о сотрудничестве в военной и военно-технической сфере.
В целом в рамках СНГ обсуждение существенных вопросов, в том числе военно-политического характера, за небольшим исключением все более переносилось на двусторонний уровень. Значение таких коллективных органов, как Совет министров иностранных дел (МИД) и Совет министров обороны, Штаб по координации военного сотрудничества, Комитет начальников штабов, постепенно выхолащивалось и обсуждения в их рамках носили весьма формальный характер. На заседаниях Совета МИД, например, принимались и политические заявления, в том числе по Афганистану, но требуемый консенсус достигался с большим трудом. Все реже имели место полнокровные дискуссии по крупным международным проблемам, а тем более выработка совместных позиций. Консультации же по таким вопросам, как, например, подготовка к предстоящим сессиям Генассамблеи ООН сводились к одностороннему изложению позиций России. От принятия каких-либо обязывающих рекомендаций уходили многие страны, прежде всего Украина, Узбекистан, Азербайджан, Грузия и Туркмения. Такую же позицию они занимали и при обсуждении военно-политических вопросов в соответствующих органах СНГ. Пробуксовывало сотрудничество в военно-технической области. Более активным было участие упомянутых и других стран СНГ при обсуждении проблем, связанных с противодействием новым вызовам (угрозам), но и здесь создаваемые для этого специальные структуры (такие, как АТЦ) весьма слабо финансировались партнерами и содержались преимущественно за счет взносов России.
Высший политический орган Содружества - Совет глав государств все больше превращался в дискуссионный клуб: встречи президентов для обсуждения актуальных вопросов не завершались далеко идущими решениями. Десятки и сотни постановлений, резолюций и других решений органов СНГ так и остались на бумаге, а от подписания многих из них некоторые страны и вовсе воздерживались. По сути дела был девальвирован принцип консенсуса при принятии решений, поскольку они считались принятыми и действовали лишь для подписавших их государств. Да и в этом случае не было эффективного контроля и за таким «усеченным» исполнением.
Весьма критически о положении в Содружестве высказался на саммите СНГ в Кишиневе в марте 1997 года Президент РФ Б.Н. Ельцин. Касаясь военно-политической интеграции, он отметил, что «вопросами обеспечения безопасности, развития военного сотрудничества надо заниматься больше. Тем более что не прекращаются попытки образовать некие центры силы на постсоветском пространстве». Вместе с тем следует признать, что тогда Россия в силу ряда причин, в том числе своего собственного становления как независимого государства, вопросами СНГ, включая те, что касались военно-политического сотрудничества, занималась весьма недостаточно. Более того, сам Президент РФ говорил о нежелании России приносить в жертву свои интересы во имя укрепления СНГ. Все это привело к серьезному крену ряда государств Содружества в сторону США, других западных, а также развитых восточных стран, к укреплению в некоторых центральноазиатских и закавказских республиках бывшего СССР позиций панисламизма и пантюркизма, к налаживанию отношений «партнерства», в том числе военного, между ними. Это выражалось, например, в проведении совместных военных маневров, установлении тесных связей с НАТО, создании ее миссий в столицах ряда постсоветских стран и т. п. В экономической сфере невнимание России к своим партнерам по СНГ привело к тому, что, скажем, в Казахстане более 30 предприятий, составляющих основу его экономики и дающих 70 % ВВП, оказались в руках капитала из государств «дальнего» зарубежья, в то время как взаимная торговля стран Содружества упала примерно на 40 %.
Параллельно ухудшалось положение русскоязычного населения - соотечественников россиян в других странах Содружества, положению которых в Москве также не уделялось должного внимания. Дело дошло до того, что в большинстве стран СНГ сложилось две группировки - пророссийская и проамериканская, борьба между которыми серьезно осложняет развитие интеграции в рамках СНГ. Данное обстоятельство особенно рельефно проявилось на саммите глав государств СНГ 26 августа 2005 года в Казани, где было принято решение о прекращении деятельности Штаба по координации военно-технического сотрудничества СНГ.
Отсутствие продвижения по пути создания системы безопасности в рамках Содружества в соответствии с упомянутым Меморандумом СГГ СНГ привело в 1996-1997 годах к попыткам построить систему коллективной безопасности на основе создания центральных и региональных межгосударственных органов управления и подчиненных им группировок войск (сил) и средств национальных вооруженных сил стран - участников Договора о коллективной безопасности с подключением таких важных элементов, действующих по линии СНГ, как объединенная система противовоздушной обороны и погранвойска по совместной охране границ государств Содружества. Это, однако, требовало соответствующего импульса деятельности ДКБ, создания соответствующих институтов Договора, решения вопросов военно-технического сотрудничества, повышения в целом уровня военно-политической интеграции. Как показала жизнь, такой прорыв стал возможен лишь с приходом нового российского руководства. Ключевую роль здесь играл вопрос о готовности стран к формированию наднациональных органов управления, что в рамках СНГ не просматривалось, и при первых же попытках принятия соответствующих решений они или не подписывались всеми, или попросту блокировались. Определенный сдвиг в этом направлении, да и то далеко не сразу, начал проявляться в деятельности Организации Договора о коллективной безопасности.
Видимо, функции ОДКБ будут расширяться, о чем свидетельствует работа глав шести государств (Армении, Белоруссии, Казахстана, Киргизии, России и Таджикистана) в Минске в июне 2006 года. Представляется уже вполне реальным создание возможностей для ОДКБ реагировать не только на военные угрозы, но и на угрозы и опасности иного характера. Кроме уже имеющихся в структуре ОДКБ Коллективных сил быстрого реагирования, которые предназначены для отражения внешней военной угрозы, предлагается создать еще Коллективные силы чрезвычайного реагирования и Коллективные миротворческие силы, которые в дальнейшем, возможно, будут заменены силами ОДКБ.
Содружество. Информационный вестник Совета глав государств и Совета глав правительств СНГ. Вып. 1. Минск, 1992. С. 6-7.
Заявление глав государств Республики Беларусь, РСФСР, Украины. Военное сотрудничество. Сборник основных документов в области военного сотрудничества государств - участников СНГ. Минск. Исполнительный секретарит СНГ. 1996. С. 16.
Там же. С. 17-18.
Содружество. Информационный вестник Совета глав государств и Совета глав правительств СНГ. № 1(9). Минск, 1993. С. 18.
Там же. С. 21.
Бажанов Е.П. Актуальные проблемы международных отношений. Избранные труды. В 3-х томах. М.: Научная книга, 2001. Т. 1. С. 22.
Шишков Ю.В. Интеграционные процессы на пороге XXI века. Почему не интегрируются страны СНГ. М.: «III тысячелетие», 2001. С. 404-406.
Бжезинский 3. Великая шахматная доска. Господство Америки и его геостратегические перспективы. М.: Международные отношения, 1998. С. 108, 136.
Kissinger H. Diplomacy. New York, 1994. Р. 16.
Региональная безопасность: геополитический и геоэкономический аспекты (теория и практика). М.: Издательство РАГС при Президенте РФ, 2006.
Трубецкой Н.С. Наследие Чингисхана. М.: Аграф, 1999. С. 503.
Международный терроризм: борьба за геополитическое господство. М.: Изд-во РАГС при Президенте РФ, 2005. С. 148-340.
Независимая газета. 1997. 5 апреля.
Данные бывшего Министерства РФ по делам сотрудничества с государствами СНГ.
