УПРАВЛЕНИЕ ВОЙСКАМИ

ВОЕННАЯ МЫСЛЬ № 9/1991

УПРАВЛЕНИЕ ВОЙСКАМИ

О роли систем управления в проблеме разоружения

Полковник В. Е. ЯРЫНИЧ,

кандидат военных наук

Капитан 2 ранга В. М. ГОРБЫЛЕВ

В СТАТЬЕ «К вопросу о системе управления стратегическими ядерными силами» изложены некоторые принципы нового подхода к оценке ее эффективности и достаточности. Они начинают внедряться в практическую деятельность НИУ МО СССР, а отдельные аспекты применяются при аргументации необходимости создания соответствующих подсистем и средств управления. Данный подход может быть полезен и при решении более широкой задачи - обоснования достаточности стратегических ядерных сил в целом. Однако до полной отработки методологии приходится по ряду вопросов прибегать к определенным допущениям, которые не позволяют использовать дополнительные возможности, открывающиеся в решении проблемы достаточности. Поэтому целесообразно продолжить обсуждение некоторых аспектов рассматриваемого подхода, и в первую очередь вопросов, связанных с его практической реализацией.

Исследуемый процесс (ядерный конфликт с предшествовавшей обычной войной или без нее) моделируется на имитационной статистической модели двусторонних боевых действий. В контуре системы управления каждой стороны предусматриваются связанные единой задачей все главные элементы: системы предупреждения о ракетном нападении, спецсистемы связи военно-политического руководства, пункты управления, имеющие возможность выдачи пусковых приказов, системы доведения приказов до носителей стратегических наступательных вооружений (СНВ), группировки СНВ и другие взаимодействующие системы. По всем этим элементам в качестве исходных данных принимается соответствующее вероятностное распределение времени выполнения главной задачи. При многократном моделировании на выходе получается массив случайных значений общего конечного результата ответных действий обороняющейся стороны, который может выражаться как числом боевыл блоков (ББ), доставленных к целям на территорию страны-агрессора (N), так и величиной нанесенного им ущерба (W). На базе данного массива строится функция распределения F (N) или F (W), выводится обобщенный показатель эффективности ответных действий. В качестве такого показателя предлагается использовать либо вероятность доставки к цели количества ББ не ниже заданного Р (N≥N зад.), либо вероятность получения нападавшей стороной (в результате ответных действий обороняющихся) величины ущерба не ниже заданной Р (W≥W зад.). Этот показатель является количественной мерой степени риска потенциального агрессора. Критерием же сдерживания в данном случае служит превышение расчетных (прогнозируемых) значений вероятностей Р (N≥N зад.) или Р (W≥W зад.) над определенным, заранее согласованным и принятым уровнем. Проигрывая на модели различные варианты системы управления, можно определять вклад соответствующих подсистем в конечный результат. При анализе исследуемых альтернативных вариантов предпочтение отдается тем, которые обеспечивают достижение заданного уровня обобщенного показателя при наименьших затратах.

На рис. 1 показано, что конечный результат ответных действий обороняющейся стороны формируется путем реализации ядерного потенциала (ЯП) через систему управления (СУ), которая обеспечивает разблокировку и применение оружия. Поскольку и ЯП, и СУ подвергаются воздействию нападающей стороны, то конечный результат носит случайный характер. При этом разброс его величины весьма велик из-за влияния жестко централизованной (скоррелированной) системы управления. В данных условиях наиболее полной характеристикой возможного конечного результата является функция распределения - F (W). Главное внимание здесь акцентировано на таком аспекте рассматриваемого подхода, как его выраженный двусторонний характер.

Применение указанного подхода не исключается и при ведении переговоров по сокращению СНВ. Стороны могли бы рассмотреть понятия сдерживания, степени риска и другие «через призму» предложенного обобщенного показателя Р (W≥W зад.). При этом имеется возможность гибкого варьирования обеими его составляющими (Р и W). Можно допустить, что по взаимному согласованию реально будет установить «пороговые» значения степени риска. Однако каждая сторона вправе с учетом интересов безопасности иметь свою оценку степени риска и создать запас прочности. И только лишь после многократных самостоятельных и совместных оценок выносить на переговоры сбалансированные предложения. Организация совместной работы могла бы дать ощутимый выигрыш договаривающимся сторонам. Во-первых, исключение излишних расходов, когда введение в контур системы управления новой подсистемы ведет либо к значительному превышению величины обобщенного показателя над заданным, либо, наоборот, не дает практически никакого приращения эффективности. Во-вторых, принимаемое решение по составу ядерной группировки или системы управления одна сторона могла бы более веско и наглядно обосновать другой, повышая тем самым уровень взаимного доверия. И наконец, самое главное - с помощью такого метода возможно начать сложный психологический перелом в сознании, осуществить переход от абстрактного понимания риска, опасности, страха к их количественному измерению: а какова же эта опасность по величине и сколько она стоит? Думается, что без ответа на этот кардинальный вопрос все рассуждения о достаточности бессмысленны.

При всей заманчивости совместной работы практическая ее реализация представляется сомнительной в силу своей необычности: каковы у сторон гарантии, уверенность в правильности расчетов, обоюдной правдивости? При определенной сложности и ответственности поставленной проблемы покажем некоторые пути ее решения. Для этого рассмотрим три вопроса. Первый - почему из всех возможных подходов к обоснованию надежного уровня ядерного сдерживания наиболее логичным представляется предложенный. Второй - какие соображения теоретического характера позволяют надеяться на практическую реализацию этого метода. Третий - каковы линии поведения сторон на переговорах по СНВ с использованием данного подхода и можно ли при этом говорить с каких-то гарантиях.

Первый вопрос. Ядерное сдерживание можно оценивать или сравнением потенциалов, или через оценку каждой стороной прогнозируемого конечного результата ответных действий другой (рис. 2). Сегодня на переговорах фактически идет сравнение потенциалов. По нашему мнению, такой метод при поисках разумной достаточности малоперспективен. При оценке по конечному результату возможны следующие варианты: полная определенность (детерминированная оценка), полная неопределенность (отсутствие количественной оценки) и вероятностная оценка степени риска. Детерминированная оценка при большом разбросе случайных значений результата неправомочна. Не проводить количественную оценку нельзя по двум причинам: во-первых, «горячие головы» могут убеждать, что риск невелик и можно в определенных условиях решиться на агрессию; во-вторых, неясно, как быть с оценкой расходов и применять критерий «эффективность - стоимость», поскольку старый принцип «чем больше, тем лучше» при поисках достаточности неприемлем. Следовательно, более целесообразен вероятностный способ оценки.

Согласно основам теории вероятностей применительно к данному случаю можно выделить три главных вероятностных показателя: математическое ожидание (mw), вероятность ущерба не ниже заданного Р (W≥W зад.), величина ущерба с вероятностью не ниже заданной (W при Р≥Р зад.). Первый слишком «усредняет» результат. С добавлением положенной дисперсии mw мало понятно при практическом использовании, а при ее неупоминании создает иллюзию детерминированной оценки. Третий показатель более информативен. Однако нас больше интересует заданное значение не вероятности, а ущерба. Поэтому и предложен показатель Р (W≥W зад.), хотя это и не исключает дополнительное применение двух других, так как наиболее полную кар' тину дает вся кривая функции распределения F (W).

Второй вопрос - о теоретических положениях данного подхода, которые имеют важнее значение для его внедрения в практику. Прежде всего к ним относится положение об устойчивости понятия достаточности системы управления, согласно которому существуют такие области значений показателя степени риска, при которых каждая сторона в мирное время за счет меньших (асимметричных) затрат в состоянии компенсировать расходы другой стороны на подавление системы управления. Оно может иметь решающее значение в том случае, если при оценке риска «на весах» находится неприемлемая величина ущерба потенциального агрессора (когда W≥Wнy). Тогда даже относительно небольшие значения вероятности могут расцениваться как достаточные для сдерживания. При этом следует отметить, что вопрос о допустимых величинах Р и Wну не является предметом обсуждения при описании сущности метода и в данном случае не рассматривается.

Первым шагом в совместной работе по данной проблеме, на наш взгляд, мог бы стать этап теоретических исследований, предусматривающий согласование основных принципов методики оценки возможного конечного результата и выбор соответствующей модели. Затем с их помощью и с использованием взятых в широком диапазоне условных исходных данных было бы целесообразно уточнить ряд важных для последующей практической работы вопросов. Во-первых, насколько долго и до каких величин сохраняется при сокращении уровней СНВ и развертывании систем ПРО вероятность обеспечения в ответных действиях нанесения нападающей стороне неприемлемого (или заданного) уровня ущерба. Во-вторых, в рамках каких количественных ограничений существуют области устойчивости, когда при любом уровне затрат «обороняющаяся» сторона может относительно меньшими усилиями, чем «нападающая», поддерживать в мирное время неприемлемую для последней величину этой степени риска. В-третьих, каково влияние реально достижимых и экономически целесообразных систем управления на характер вероятностного распределения конечного результата и как лучше учитывать этот фактор на переговорах по СНВ. В-четвертых, при каких условиях (до каких границ) допустимо не учитывать реально существующий фактор асимметричности потенциалов сторон. Только лишь после ответа на эти вопросы будет возможно придать методическому «инструменту» официальный статус и использовать его в практической работе на переговорах.

Третий вопрос - о характере переговоров с использованием предлагаемого метода. В их основу, по-видимому, следует положить наличие заинтересованности сторон в недопущении ядерной войны, а также в минимизации затрат на обеспечение ядерного сдерживания. Что же касается цели такого анализа, то ее можно определить как попытку снизить степень недоверия как к партнеру, гак и к возможным результатам переговоров. С учетом изложенного рассмотрим один из вариантов подхода советской стороны к предполагаемым намерениям США на переговорах (в качестве примера). Будет логичным предположить, что американская сторона вправе аналогично оценивать наши предложения с учетом своих особенностей и интересов. Посмотрим, можно ли в ходе такого анализа на основе простых логических заключений выявить, хотя бы предварительно, какие-то гарантии.

При рассмотрении данного вопроса целесообразно принять в качестве исходных следующие положения. Сторонами совместно разработан общий методологический аппарат, имеется единая модель для оценки прогнозируемых результатов. По взаимному согласованию установлены предельные (критические) уровни показателя Р (W≥W зад.), по которым оцениваются расчетные результаты, получаемые в ходе исследований. Последствия поведения США можно оценивать по трем главным факторам: изменение риска возникновения войны; способствование (или препятствование) процессу сокращения СНВ как одной из главных целей мировой политики; необходимость для СССР дополнительных затрат. Проведенные исследования показывают, что эти факторы увязаны между собой так, что в конечном итоге совершенствование СУ СЯС повышает величину показателя Р (W≥Wзад.), а сокращение уровня самих СЯС уменьшает ее. При этом можно регулировать значение указанного показателя путем сбалансированного изменения состава и характеристик СЯС и системы управления ими. С советской стороны при оценке намерений США предполагается такое их собственное отношение к степени риска: для большинства населения и общества в целом в США надежным фактором сдерживания является уже само наличие возможности получения неприемлемого ущерба (без ее количественного измерения); для отдельной же, малой части общества (агрессивно настроенные круги военно-политического руководства, военно-промышленного комплекса и др.) признания только такой возможности недостаточно для сдерживания от агрессии. Также необходима количественная оценка степени риска Р (W≥W зад.). При этом рассматриваемый фактор может играть сдерживающую роль только при его официально открытом объявлении.

С учетом изложенного рассмотрим вариант оценки советской стороной предполагаемых намерений США на переговорах. В ходе совместных с СССР исследований с американской стороны могут быть применены три подхода к получению конечных расчетных значений Р (W≥W зад.) - рис. 3.

Первый - «честные» намерения, с максимальной степенью достоверности исходных данных. При этом возможны два результата исследований: когда величина рассчитанного показателя оказалась большой- выше установленного совместно критического уровня и когда она получилась малой - ниже этого уровня. Второй подход -на заведомое завышение Р (W≥W зад.) путем искусственного изменения в нужную сторону тех или иных исходных данных. И третий - на занижение расчетных значений. Следует отметить, что факт намеренного искажения со стороны США исходных данных полностью установить не представится возможным. При оценке этих подходов не исключается и дезинформация. В этих условиях важное значение приобретают наши предположения о том, как США оценивают свои намерения с учетом последствий их реализации. Исходя из этого можно сделать следующие предварительные выводы.

Если в ходе максимально «честных» совместных расчетов будут получены большие значения Р (W≥W зад.), то основная задача эффективного ядерного сдерживания считается решенной. Это позволяет вырабатывать пути дальнейшего сокращения уровней СНВ. При малых же значениях Р (W≥W зад.) ситуация должна оцениваться как опасная. Основная причина - большой соблазн для определенной части общества США, которая, опираясь на эти данные, будет доказывать возможность практически безнаказанной агрессии. Если расчетные результаты исследований официально объявлены, такую ситуацию можно считать неприемлемой для обеих сторон: как СССР, так и США. Тем более что серьезно затрудняется решение задачи сокращения СНВ. В этих условиях стороны, видимо, должны совместно искать способы повышения величины Р (W≥W зад.) до требуемого уровня. К примеру, совершенствование СУ СЯС СССР, уменьшение эффективности воздействия обычных (и ядерных) средств США на систему управления к носители СЯС (за счет отвода ПЛАРБ в более удаленные от СССР районы, ограничения вооружения на ТВД, в космосе и др.)- Естественно, с должной «оглядкой» будут планироваться и шаги по сокращению СНВ.

В результате использования второго подхода получаемое при исследованиях расчетное значение Р (W≥W зад.) будет выше, чем «истинное». Эту ситуацию следует расценивать как опасную и неприемлемую для обеих сторон. Для США сохраняется соблазн начать агрессию, так как определенные круги (в отличие от широкой общественности) более информированы об истинной степени риска. Внешне это будет выглядеть так, что можно продолжать сокращение СНВ. Однако такая мера еще более усилит опасность войны, ибо понизит значение показателя Р (W≥W зад.). К тому же при таком варианте нет необходимости в лишних расходах СССР на совершенствование СУ СЯС. По этим причинам применение США такого подхода при исследованиях маловероятно. Для СССР это опасно ввиду дезинформации. Учитывая, что априори факт ложной информации установить трудно, нам придется принимать страхующие меры по созданию «запаса прочности». Пути те же, что и в первом варианте.

При применении со стороны США третьего подхода расчетная величина Р(W≥W зад.) будет меньше, чем «истинная». Поэтому здесь риск войны действительно мал. Для СССР и США оценка этой ситуации может быть различной. Для первого она невыгодна тем, что придется идти на дополнительные расходы по совершенствованию СУ СЯС или по причине ее «кажущейся» слабости тормозить процесс сокращения СНВ. Для США же это представляется если не идеальным, то возможным вариантом действий при определенных условиях. Действительно, риск войны мал и его можно еще уменьшить. СССР же вынужден идти на дополнительные затраты. Единственное, что можно расценивать как негатив, - сдерживание процесса сокращения СНВ. Тем не менее, данный подход дает определенные возможности для гибкого ведения переговоров.

Следовательно, при организации предлагаемых совместных исследований от американской стороны можно ожидать «честного» отношения к формированию исходных данных при некоторой тенденции к занижению расчетных величин показателя Р (W≥W зад.). В этих условиях линия поведения СССР должна ориентироваться на максимально возможную степень открытости и достоверности исходных данных с последующим принятием комплекса мер по созданию дополнительного запаса прочности относительно Р (W≥W зад.). А сами эти меры можно предусматривать не только за счет увеличения собственных расходов, но и встречных шагов со стороны США. Полученные выводы расцениваются как некоторая гарантия. Однако данный пример не претендует на полноту и законченность, он лишь показывает один из путей, по которому можно пойти, и дает два важных преимущества. Во-первых, основой уверенности, гарантией для сторон явится полученный в ходе совместных исследований вывод о невозможности полного исключения риска неприемлемого ущерба для агрессора. Если он подтвердится при колебании исходных данных в реально достижимых пределах, то станет серьезным фактором сдерживания. Во-вторых, сам факт достижения сторонами совместно данного результата будет иметь важное значение для укрепления доверия на переговорах и их более успешного продвижения. В этой связи представляется целесообразным открытый обмен оценками предполагаемых намерений сторон на переговорах. Конечная цель таких действий весьма заманчива - исключение излишних расходов при сохранении надежного уровня взаимного сдерживания.

И наконец, еще один аспект рассматриваемой проблемы. Любой методологический аппарат в такой долгосрочной программе, как сокращение ядерных вооружений до уровня разумной достаточности, должен быть устойчив во времени. Он не может резко меняться при колебаниях политической ситуации, порой даже кардинальных. Изложенный выше метод должен «работать» не только в рамках двусторонних отношений СССР - США, но и в многостороннем плане с учетом всех членов «ядерного клуба». Специально для таких условий он еще не прорабатывался, но мог бы служить методологической основой решения этой задачи.

В этой связи следует коснуться и выдвигаемых некоторыми организациями и отдельными лицами идей о перспективе стратегических ядерных сил СССР, увязываемых с вопросом о судьбе Союза. Не освещая политических аспектов, укажем лишь сторону проблемы системы управления СЯС. Это так называемая «метасистема», в контуре которой функционируют такие информационные системы, как СПРН, обнаружения ядерного нападения и др. Именно в этих системах и заключается основная сложность для реализации идей дробления СЯС. Можно как-то разделить собственно ядерное оружие, базы, создать командование, войска, но как создать «свою» метасистему управления, в том числе СПРН? Использовать в интересах «суверенных стран» общую метасистему управления - это значит рассматривать их опять же в рамках Союза, по крайней мере в таком жизненно важном вопросе, как национальная безопасность. Без наличия данной системы говорить об эффективном ядерном сдерживании не приходится. Словом, авторам идеи наличия «собственных» СЯС имеет смысл не забывать об этом.

Изложенные выше аспекты практической реализации предложенного метода вовсе не означают, что сам метод полностью готов. Цель публикации состоит в том, чтобы показать те преимущества, которые он мог бы дать. Если это удалось, то следующим практическим шагом будет обсуждение перечня нерешенных проблем в самом методе и организационных форм для их скорейшего решения. Хотелось бы выразить надежду, что соответствующие научно-исследовательские организации проявят интерес к поднятой проблеме. Это будет способствовать дальнейшему решению такой сложной новой и крайне важной задачи, как научное обоснование минимально достаточного уровня надежного сдерживания.

Военная мысль. - 1990. - № 12. - С. 34-39.