Место и роль стратегических ядерных вооружений в Военной доктрине России
Военная мысль № 4/2007, стр. 2-4
Место и роль стратегических ядерных вооружений в Военной доктрине России
Первый вице-президент АВН генерал-полковник
В.В. КОРОБУШИН
В ДЕЙСТВУЮЩЕЙ Военной доктрине России 2000 года, по мнению ученых Академии военных наук, совершенно справедливо определено, что: «в современных условиях Российская Федерация исходит из необходимости обладать ядерным потенциалом. При этом ядерное оружие, которым оснащены наши Вооруженные Силы, рассматривается Российской Федерацией как фактор сдерживания агрессии, обеспечения военной безопасности Российской Федерации и ее союзников, поддержания международной стабильности и мира».
Мы полагаем, что такой военный вопрос, как роль СЯС в обеспечении безопасности и стратегической стабильности безусловно должен найти свое отражение в содержании и новой военной доктрины. Тем более, что Президент Российской Федерации В.В. Путин на сборах руководящего состава Вооруженных Сил 16 ноября 2006 года указал: «Наши стратегические силы сдерживания должны быть в состоянии гарантированно уничтожить любого агрессора, какими бы современными системами вооружения он ни обладал. Только возможность гарантированного уничтожения агрессора может обеспечить стратегическую безопасность России на длительную историческую перспективу».
Анализ современной военно-политической обстановки показывает, что значение «ядерного щита» для России не только не уменьшилось, но продолжает еще более возрастать.
Для нашего государства ядерное оружие является наиболее радикальным и дешевым средством обеспечения безопасности. Ракетно-ядерные вооружения не только относительно менее дорогостоящи, но и требуют существенно меньшей численности личного состава для поддержания его в постоянной боевой готовности, опираются на довольно компактную, но технологически высокую научно-инженерную базу. Ядерные и ракетные технологии России давно и хорошо освоены, их не надо создавать заново, а надо продолжать совершенствовать.
Министр обороны России 4 декабря 2006 года, отвечая на вопросы о стратегических силах нашей страны, заявил: «Мы должны иметь такое стратегическое оружие, которое бы гарантированно обеспечивало нашу безопасность и сейчас, и через двадцать, и через сорок лет».
На наш взгляд, отмеченные выше обстоятельства должны быть учтены при разработке полноценной новой военной доктрины РФ, в которой должна проходить идея приоритета ядерного оружия в деле военного строительства и обеспечения национальной безопасности Российского государства.
До тех пор, пока на стратегические ядерные силы будет возлагаться задача «гарантированного нанесения заданного ущерба агрессору в любых условиях», не может быть речи об их резком сокращении. Но возвращение к переговорному процессу между Россией и США по дальнейшему постепенному и равноправному сокращению стратегического ракетно-ядерного оружия в целях недопущения мировой ядерной катастрофы, мы полагаем, России необходимо. Такой процесс сокращения может проходить постепенно. Он может привести к переговорам о сокращении ядерного оружия с тремя другими ядерными державами - Великобританией, Францией и Китаем.
Кроме того, новая военная доктрина, по нашему мнению, должна четко зафиксировать, что Российская Федерация делает все возможное для защиты своего суверенитета и жизненно важных интересов именно оборонными средствами, основу которых составляют оптимизированные, ядерные вооружения.
Следует, однако, отметить, что в печати появляются предложения, направленные на уменьшение нашей ядерной безопасности. Так, в книге «Ядерное сдерживание после холодной войны», изданной Московским центром Карнеги на деньги нескольких фондов США, изложены предложения российских специалистов по альтернативному понижению боевой готовности СЯС России. В указанной книге авторы утверждают следующее: внешние угрозы, указанные в Военной доктрине России 2000 года, надуманы; содержание ракетно-ядерного оружия РФ - это бессмысленное расточительство государственных средств; ядерное сдерживание - тяжелое бремя, и от него нужно избавиться и перейти на новую модель стратегического взаимодействия; договор СНВ-1 (напомним, этот договор запрещает России иметь на наземных МБР разделяющиеся головные части) нужно продлить по крайней мере до 2012 года; необходимо отказаться от ответно-встречного удара по информации от систем предупреждения о ракетном нападении (СПРН) о пуске ракет другой стороной; начать понижать уровень боевой готовности СЯС (снять головные части с МБР, заварить крыши пусковых шахт и т. д.); отказаться от применения ядерного оружия первыми.
Мы, ученые Академии военных наук, не принимаем эти положения.
Поясним нашу позицию. Россия сейчас не может в одностороннем порядке отказаться от стратегического ядерного сдерживания. Наше государство пунктуально выполняет все условия Договора по сокращению стратегических ядерных вооружений, а также Договора о стратегических наступательных потенциалах (СНП). В США же, напротив, идет качественное наращивание ядерного оружия. Так, нарушая Договор о нераспространении ядерного оружия (ДНЯО), Соединенные Штаты передали Великобритании баллистические ракеты для подводных лодок «Трайдент-2». Кроме того, долгосрочная ядерная политика США даже не рассматривает сколько-нибудь серьезно перспективу ядерного разоружения ни в военном, ни в правовом планах. В настоящее время они практически отказались:
во-первых, даже обсуждать дальнейшие (после выполнения Договора СНП от 2002 года) меры по сокращению стратегических ядерных сил;
во-вторых, отвергли и не желают ратифицировать Договор 1996 года по всеобъемлющему запрещению ядерных испытаний (ДВЗЯИ) и сократили постоянную готовность к ядерным испытаниям полигона в Неваде с 36 до 18 месяцев;
в-третьих, вышли из Договора по противоракетной обороне 1972 года (ПРО) и отказываются вести переговоры по ограничениям этого Договора;
в-четвертых, тормозят заключение Договора о запрещении производства разделяющихся материалов для военных целей (ДЗПРМ);
в-пятых, заблокировали в 2001 году Протокол по контролю Конвенции от 1972 года о запрещении разработки, производства и накопления запасов бактериологического (биологического) и токсинного оружия и об их уничтожении;
в-шестых, продолжают активно разрабатывать программу создания «чистых ядерных боеголовок малой мощности», проникающих глубоко в грунт, для уничтожения защищенных бункеров;
в-седьмых, отказываются от каких-либо ограничений в области милитаризации космоса и, наконец, в-восьмых, не желают вести переговоры по перемещению всех средств тактического ядерного оружия (ТЯО) на национальную территорию США (порядка 200-400 тактических ядерных бомб находится в распоряжении шести европейских стран: Великобритании, Италии, Бельгии, Нидерландов, ФРГ, Турции).
Несмотря на достигнутые крупные сокращения российских и американских стратегических ядерных арсеналов (по Договору СН В-1 и СН П), США считают, что существующий ядерный потенциал России (в сдерживающих действиях) до сих пор представляет угрозу их национальным интересам.
Следует отметить, что США пошли на подписание и ратификацию последнего Договора по стратегическим наступательным потенциалам в основном потому, что это соглашение не затрагивает их интересы по ограничению системы ПРО.
При резком сокращении СНВ России роль системы ПРО значительно возрастет, так как ее боевая эффективность (в абсолютных величинах) пропорциональна количеству атакующих боевых блоков и комплекса средств преодоления ПРО. Поэтому при сокращении СНВ (в частности, СЯС РФ) эффективность системы ПРО США возрастает, хотя до 2015-2020 годов она останется незначительной.
Анализ договоренностей по ограничению СЯС России и стратегических наступательных сил США, а также режима их выполнения позволяет утверждать, что при заключении договоров СНВ-1 и СНП американцам удалось по различным причинам (в том числе и из-за несовершенства правовой базы договоров) уйти от принципа поддержания паритета потенциалов сдерживания.
В результате на сегодняшний день американские ядерные силы по сравнению с российскими даже без учета крылатых ракет морского базирования, а также нестратегических ядерных средств передового базирования, потенциально обладающих стратегическими возможностями по поражению объектов на территории России, стали значительно превосходить российские с учетом «возвратного потенциала» по числу ядерных боезарядов на стратегических носителях.
В действующей Военной доктрине России (ст. 7) отмечено, что Российская Федерация отдает предпочтение политическим, дипломатическим и иным невоенным средствам предотвращения, локализации и нейтрализации военных угроз на региональном и глобальном уровнях и сохраняет статус ядерной державы для сдерживания и предотвращения агрессии против нее и (или) ее союзников. Исходя из этого в разрабатываемой новой военной доктрине статус стратегического сдерживания, как способа контроля над военно-политической ситуацией следует сохранить, потому что остаются те условия, которые его породили.
Отказ от обеспечения потенциала ядерного сдерживания не только снизит геополитический статус России, но и существенно сократит возможности нашей страны по равноправной интеграции в мировое сообщество, где использование силовых инструментов начинает играть более существенную роль, чем это предполагалось ранее.
Таким образом, сохранение необходимого потенциала ядерного сдерживания, по нашему мнению, в ближайшие десятилетия XXI века можно считать одной из важнейших военно-политических задач нашего государства. В настоящее время и в ближайшей перспективе для нашей Родины в плане недопущения развязывания крупномасштабной войны альтернативы ядерному оружию нет.
Начало см.: Военная Мысль. 2007. № 2. С 78, № 3. С 2.
