БЕГУЩАЯ ПО ВОЛНАМ

ТЕХНИКА И ВООРУЖЕНИЕ № 2-5,9/2004

БЕГУЩАЯ ПО ВОЛНАМ

Владимир Асанин

Подводя итоги пути, пройденного нашей страной в XX веке, нельзя не гордиться достижениями, впервые в отечественной истории неоспоримо свидетельствующими о мировом, приоритете в ряде областей науки и техники. Наряду с первыми в мире спутником, атомным ледоколом, сверхзвуковым пассажирским самолетом, космическим кораблем Гагарина, в нашей стране была создана и управляемая ракета класса «корабль-корабль», впервые примененная в реальном бою и отправившая на дно эсминец противника.

На протяжении трех столетий, прошедших с разгрома «Непобедимой армады», артиллерия оставалась практически единственным средством вооруженной борьбы на море. Стремление разместить на корабле как можно больше самых мощных пушек породило тип линейного корабля. Только эти плавучие гиганты могли вести бой с равными себе и определяли морскую мощь государства. Во второй половине XIX века изобретение торпеды поставило под вопрос целесообразность самого существования линейных флотов. Даже небольшой катер мог нести оружие, по массе взрывного заряда превосходившее снаряды самых мощных пушек и поражавшее корабль противника в наиболее уязвимую подводную часть. Вода немедленно устремлялась в образованную взрывом пробоину, что зачастую приводило к быстрой гибели линейных кораблей даже от одной торпеды.

Но ничто не дается даром. Достоинства торпеды достигались движением в воде - среде, в 825 раз более плотной, чем воздух. Соответственно, росло и сопротивление движению. По скорости торпеды в десятки раз уступали артиллерийским снарядам и ненамного превосходили атакуемые ими корабли. Даже при равномерном прямолинейном ходе цели правильный выбор упрежденной точки встречи был крайне сложной, зачастую решаемой «наугад» задачей. В результате, вне зависимости от номинальной дальности хода конкретного образца торпеды, эффективное ее применение по движущимся целям осуществлялось только с малых дальностей. А противник, естественно, всеми огневыми средствами стремился не подпустить носитель торпедного оружия на эту дальность. Требовалось обеспечить скрытность этого носителя, что и было достигнуто в полной мере с созданием подводных лодок.

Что касается надводных кораблей и катеров, то опыт русско-японской и Первой мировой войны показал, что они успешно применяли торпеды против хорошо вооруженных кораблей, как правило, в двух тактических ситуациях. Во-первых, это внезапный ночной налет на базу противника, в силу тех или иных причин утратившего бдительность. Классические примеры - атака Порт-Артура японцами без объявления войны или «кронштадтская побудка» Красного флота, сыгранная англичанами в 1919 г. Во-вторых, это добивание уже поврежденных артиллерией кораблей с выведенной из строя артиллерией и разбитыми прожекторами, что осуществлялось теми же японцами в Цусимском сражении.

С другой стороны, были примеры успешных ночных атак торпедных катеров и против вполне боеспособных кораблей - например, потопление итальянцами австрийского линкора «Сент-Иштван».

Торпедные катера обходились намного дешевле подводных лодок, не говоря уже о крупных надводных кораблях, и поэтому представлялись весьма привлекательными для стран с ограниченными промышленными и финансовыми возможностями. С 1920-х гг. наряду с подводными лодками и авиацией берегового базирования они рассматривались как основа советских морских сил, во всяком случае, вплоть до начала строительства «Большого флота» в последние предвоенные годы. К началу Великой Отечественной войны было построено 269 торпедных катеров. В военные годы удалось пополнить флот строительством еще 176 единиц на наших верфях и поставкой около 200 катеров по ленд-лизу из США и Англии (включая поставки, фактически завершенные после войны).

Советским катерам не довелось атаковать крупные артиллерийские корабли противника. Относительно успешное их применение, в основном против немецких конвоев, обусловили благоприятные природные условия в акваториях шхерных и островных районов Балтики, фиордов Кольского полуострова. Тем не менее, Вторая мировая война показала, что с развитием радиолокации ни ночь, ни сложные метеоусловия не позволят незамеченным сблизиться с кораблями противника на дистанцию эффективного применения торпед - 1-2 км. При прорыве «Шарнхорста» и «Гнейзенау» из Бреста через Па-де-Кале английские катера из-за мощного огневого противодействия немцев пускали торпеды с дистанции около 4 км и не добились успеха.

С внедрением достаточно совершенной радиолокации катера, вне зависимости от времени суток и погоды, обнаруживались бы на дистанции не менее 10 миль (18 км). Даже при скорости 40 узлов последующее сближение с противником длилось бы не менее 15 мин. За это время противник успел бы выпустить по катеру более 10000 снарядов, что на практике означало бы гарантированное уничтожение катера до выполнения боевой задачи.

Разумеется, торпедные катера все еще оставались достаточно эффективным средством борьбы с относительно слабыми отрядами кораблей противника на специфических акваториях проливных зон, шхерных районов, но рассчитывать на их успешное применение в операции по срыву стратегической десантной операции не приходилось. Поэтому строительство в СССР более 1200 торпедных катеров в послевоенные десятилетия некоторые современные историки мотивируют не их реальной боевой ценностью, а побочными обстоятельствами - необходимостью загрузки речных судостроительных заводов, обеспечением возможности массовой подготовки моряков. Тем не менее, задача противодействия флоту противника в ближней морской зоне оставалась актуальной. С появлением ракетного оружия наметились пути для ее успешного решения.

После начала разработки ракетных комплексов «Стрела» и КСЩ для крейсеров и эсминцев в соответствии с Постановлениями Совета Министров от 30 декабря 1954 г. №2544-1226 и №2541-1222 встал вопрос о размещении ракет также и на катерах. Как носители такого оружия, они даже обладали некоторым преимуществом в сравнении с крупными кораблями. За счет малых размеров катер обнаруживался радиолокационными средствами тех лет на дистанции, вдвое меньшей по сравнению с той, на которой РЛС катера обнаруживала крейсер противника. По стоимости катер был в 40 раз дешевле эсминца и в 200 раз - крейсера. Кроме того, обеспечивалась возможность массовой постройки катеров без расширения имеющейся судостроительной базы.

Постановлением Совета Министров от 18 августа 1955 г. №1564-879 «О вооружении торпедных катеров самолетами-снарядами» было задано создание первого катерного ракетного комплекса с дальностью 25 км.

Выбор в качестве разработчика комплекса в целом и большей части бортовой и корабельной аппаратуры систем управления и наведения (кроме автопилота, проектировавшегося в ОКБ-923) московского КБ-1 определялся огромным опытом этой организации, уже создавшей авиационный противокорабельный комплекс «Комета» и зенитную ракетную систему «Беркут» С-2 5 и ведущей в то время разработку авиационных комплексов К-5, К-10 и К-20, берегового и корабельного комплекса с ракетой «Стрела», а также зенитного комплекса С-75. КБ-1 в середине 1950-х гг. было почти монополистом в области создания комплексов с управляемыми крылатыми и зенитными ракетами.

При определении технического облика комплекса учитывалось, что наряду с перечисленными выше достоинствами катер как носитель ракетного оружия обладал и рядом недостатков, прежде всего ограниченными возможностями по размещению ракет и сопутствующего оборудования. Применительно к катерам было абсолютно невозможно создание стабилизируемых пусковых установок, принятых для ракет «Стрела» и КСЩ. Вместо стабилизации ракеты пришлось при предстартовой подготовке вводить в бортовую аппаратуру данные об углах бортовой и килевой качки катера. В отличие от условий эксплуатации на крупных кораблях на борту катера ракета и корабельная аппаратура комплекса подвергались воздействию намного более мощных вибраций, многократных ударов и перегрузок, характерных для скоростного плавания «москитного флота» по неспокойному морю. Да и само море оказывалось на удалении всего лишь одного метра от пусковой .установки ракеты, что приводило к ее интенсивному забрызгиванию и заливаемости волной.

Малая высота катера наряду с положительным свойством - малой радиолокационной заметностью - обусловливала и существенный недостаток. Радиолокационные средства катера на предельной дальности могли фиксировать излучение, отраженное только от мачт и надстроек крупного корабля противника. Даже этот слабый сигнал позволял опытному оператору обнаружить цель, но он был явно недостаточен для захвата полуактивной головкой самонаведения, выполненной на уровне техники середины 1950-х гг. Поэтому из радиолокационных средств для ракеты наиболее подходила активная головка самонаведения. На уровне развития техники того времени для аппаратуры, по массогабаритным показателям приемлемой для применения на борту ракеты, захват на автосопровождение даже такой крупной цели, как крейсер, обеспечивался на удалении от него не более чем на 10 - 15 км, то есть на завершающем участке полета.

Таким образом, при выборе системы управления исходили из применения активной системы самонаведения только на конечном участке траектории. Но она не могла обеспечить управление па предшествующих фазах полета. Исходя из относительно малой дальности катерной ракеты, определенной с учетом возможностей радиолокационных поисковых средств катера, оказалось допустимым применить автономную систему с автопилотом, без радиокоррекции от корабельных средств. Даже скоростная цель за время автономного участка полета ракеты смогла бы удалиться не более чем на 1 км.

Основой бортовой аппаратуры ракеты являлась головка самонаведения МС-2, созданная в КБ-1 коллективом конструкторов во главе с Яковом Ивановичем Павловым. Она работала на одной из четырех фиксированных частот в диапазоне 8-10 ГГц.

Послестартовое управление ракетой осуществлялось автопилотом АП-15. Высота полета определялась по данным баровысотомера (статоскопа) и поддерживалась постоянной - 300 м. При достижении установленного значения пройденной дальности головка самонаведения включалась на излучение и, сканируя в горизонтальной плоскости, начинала поиск цели на заданном удалении с допуском ±1 км. После приема восьми ответных импульсов она переключала на себя управление ракетой. Протяженность последующего участка самонаведения составляла от 5 до 12 км.

Применение ракет обеспечивалось корабельной аппаратурой комплекса, прежде всего спроектированной в НИИ-49 (в настоящее время ЦНИИ «Гранит») коллективом конструкторов во главе с Виктором Андреевичем Кучеровым РЛС «Рангоут», работавшей в диапазоне 8-12 ГГц на четырех фиксированных частотах, разнесенных в диапазоне шириной ±10 МГц. Станция «Рангоут» имела два уровня мощности (20 и 100 Вт) и могла осуществлять круговой обзор с частотой 4 или 12 об/мин. Исходя из элементарных геометрических расчетов при размещении антенны РЛС на мачте катера примерно в 10 м от водной поверхности, надстройки корабля противника высотой 20-30 м могли быть обнаружены на удалении 25-28 км. При обычных показателях рефракции дальность обнаружения должна была увеличиться до 30-35 км. Однако разработчиков РЛС ожидал •приятный сюрприз - тот самый редчайший случай, когда показатели системы не только не ухудшаются, но и возрастают в процессе отработки.

При проведении экспериментальных работ выяснилось, что при работе РЛС данного диапазона частот с расположенной на малой высоте антенной образуется своего рода канал распространения излучения вдоль водной поверхности на дальности, намного превышающей удаление геометрического горизонта. При благоприятных условиях крупная цель обнаруживалась на дальности до 60 морских миль (112 км). Крейсер проекта (пр.) 68бис катерная РЛС обнаруживала на расстоянии 60-80 км. В свою очередь, ракетный катер засекался РЛС крейсера на дальности 20-30 км. Тем не менее считалось удовлетворительным гарантированное обнаружение эсминца катерной РЛС на удалении 24 км. В качестве резервного оптического средства прицеливания использовался визир ПМК-453.

После обнаружения цели подключался корабельный прибор управления стрельбой «Клен», разработанный под руководством главного конструктора Алексея Алексеевича Мошкова в морском НИИ-1.

Для выработки выдаваемого на борт ракеты полетного задания наряду с данными о координатах, скорости и курсе цели, поступающими в аппаратуру «Клен» от РЛС «Рангоут», в нее вводились величины собственной скорости и курса стреляющего катера, текущие параметры килевой и бортовой качки. В ходе предстартовой подготовки катер должен был на протяжении нескольких минут выдерживать постоянный курс с точностью до +/-10 - 15 град., совпадающий с направлением на точку встречи ракеты с целью, при этом скорость катера должна была превышать 15 узлов.

Напротив, для разработки собственно ракеты П-15 (обозначение в несекретной переписке - «изделие 4К-40») выбрали новичка - филиал ОКБ-155 А.И. Микояна. Это была первая самостоятельная работа коллектива, возглавляемого А.Я. Березняком.

Александр Яковлевич Березняк, родившийся в 1912 г., с 19 лет работал в авиационной промышленности. По окончании МАИ в 1938 г. он поступил в ОКБ В.Ф. Болховитинова, где в 1941-1942 гг. совместно с A.M. Исаевым создал первый советский ракетный самолет БИ. Этот этап жизни и деятельности Березняка еще с 1950-х гг. широко пропагандировался в интересах утверждения отечественного приоритета в области ракетостроения и реактивной авиации, хотя сам перехватчик БИ не удалось довести до серийного производства и принятия на вооружение. Напротив, в доперестроечное время дальнейший жизненный путь Александра Яковлевича терялся в тумане, так как был связан с идеологически сомнительными либо слишком секретными обстоятельствами.

В конце 1940-х гг. Березняк стал заместителем главного конструктора ОКБ-2 завода №1, расположенного в поселке Иваньково (почтовое отделение Подберезье) на Волге, напротив Дубны. Завод был построен на берегах только что заполненного водой Московского моря в конце 1930-х гг. и первоначально предназначался для производства гидросамолетов. Главным же конструктором ОКБ-2 завода №1 был Хайнц Рсссинг, вывезенный из поверженной Германии немец, как, впрочем, и большинство инженерного состава этого КБ. Можно предположить, что Александр Яковлевич играл в этом арийском коллективе ту же роль, что и русский по национальности второй секретарь ЦК компартии союзной республики в структуре КПСС.

К началу 1950-х гг. стало ясно, что деятельность ОКБ-2 по созданию опытного «самолета 356» оказалась столь же бесперспективной, как и работы других «трофейных» ученых и конструкторов. Причиной была не ущербность тевтонских мозгов, а оторванность этих КБ от других организаций оборонных отраслей советской промышленности. Последними достижениями в считавшихся особо секретными областях науки и техники не желали делиться с людьми, которым рано или поздно предстояло вернуться на Запад.

Уже по Постановлению Совета Министров от 1 сентября 1951 г. завод №1 был привлечен к серийному производству первой советской противокорабельной ракеты КС, разработанной коллективом ОКБ-155 во главе с А.И. Микояном. Спустя девять дней по приказу министра авиационной промышленности при заводе был организован филиал ОКБ-155 для технологического обеспечения производства КС. После ликвидации немецкого ОКБ филиал ОКБ-155 возглавил А.Я. Березняк. Постепенно филиал ОКБ-155 перешел от решения сугубо производственных задач к доводке и обеспечению испытаний крылатых ракет К-ЮС, «Стрела», КС-7 и Х-20. Все они были сконструированы в ОКБ-15 5, где работы по ракетной тематике возглавлял М.И. Гуревич. Последнюю ракетную разработку микояновского ОКБ - авиационную ракету Х-22 - завершил уже коллектив Березняка, ставший с июля 1965 г. независимым ОКБ-2-155, а с апреля 1966 г. получивший открытое наименование МКБ «Радуга».

Разумеется, что еще задолго до выхода правительственного Постановления по результатам предварительных проработок был в общих чертах определен технический облик ракеты.

Все ранее созданные в СССР противокорабельные ракеты оснащались воздушно-реактивными двигателями. На принятой на вооружение «Комете» и отрабатывавшейся КСЩ стояли турбореактивные двигатели РД-500 и РД-9, применявшиеся также и на истребителях, а на доведенной только до стадии летной отработки береговой ракете «Шторм» - прямоточный РД-1А. Однако турбореактивный двигатель нужно было запустить и вывести на режим еще до старта ракеты, что было уместно на борту крейсера при подготовке к пуску корабельной модификации «Кометы» - ракеты КСС, или на эсминце, готовящемся к пуску «Щуки». Но для деревянного катера с размерами, ненамного превышающими габариты ракеты, сколько-нибудь длительная так называемая «предстартовая гонка» двигателя грозила пагубными последствиями. Напротив, прямоточный двигатель в принципе невозможно было запустить до старта ракеты и разгона до скорости не менее половины скорости звука. Как показал опыт создания «Шторма», для этого ракету требовалось оснастить вместо обычного стартовика намного более мощным стартово-разгонным двигателем, что привело бы к увеличению габаритов и массы сверх приемлемых величин.

Кроме того, при заданной относительно малой дальности не успевали проявиться в полной мере преимущества воздушно-реактивных двигателей, использующих кислород воздуха и, следовательно, не требующих размещения окислителя на борту ракеты. Таким образом, для новой ракеты вполне подходил запускаемый на любых скоростях ракетный двигатель.

В середине 1950-х гг. освоенные в СССР твердые топлива устойчиво горели только при высоких давлениях. Это определяло высокую скорость их горения. Практически все отечественные твердотопливные двигатели работали не более нескольких секунд, что было в десятки раз меньше требуемой продолжительности полета ракеты. Кроме того, эти двигатели были еще очень тяжелы и обладали низкой энергетикой.

К этому времени в СССР на зенитных и авиационных ракетах уже были отработаны жидкостные ракетные двигатели с уровнем тяг, близких к требуемому для катерной ракеты. Разумеется, условия эксплуатации П-15 исключали применение использовавшегося в первых баллистических ракетах криогенного жидкого кислорода, обеспечивающего наибольшую энергетику. Из высококипящих компонентов наиболее освоенными к тому времени были азотная кислота в сочетании с керосином или триэтиламинксилидином («тонкой», ТГ-02). Последний самовоспламенялся при контакте с азотной кислотой, что обеспечивало надежный запуск и устойчивую работу двигателя.

Наибольший опыт создания двигателей на высококипящих компонентах топлива в то время накопил коллектив входившего в НИИ-88 ОКБ-2, руководимый Алексеем Михайловичем Исаевым - партнером Березняка по легендарной разработке ракетного перехватчика БИ.

Система подачи топлива была выбрана не сразу. В начале разработки рассматривался двигатель С2.278 с вытеснительной подачей топлива. Подобная схема применялась на первых отечественных зенитных ракетах комплекса С-25, в оперативно- тактической баллистической ракете Р-11 (8А61), первой в семействе пресловутых «Скадов». Но на этих изделиях баки образовывали силовой корпус ракеты, который должен был обеспечивать достаточную прочность и жесткость для восприятия внешних нагрузок. Поэтому некоторое их дополнительное усиление, обусловленное воздействием необходимого для вытеснительной подачи высокого - несколько десятков атмосфер - внутреннего давления в баках, не слишком сказывалось на уровне весового совершенства конструкции ракеты.

Однако Березняк принял для своей ракеты схему с вкладными баками. В этом сказались и самолетостроительные традиции, и опасение того, что еще со времен Петра I именовалось на флоте «неизбежной на море случайностью». Предполагалось, что в аварийной ситуации не повредит лишняя стенка наружного силового корпуса, прикрывающего баки с самовоспламеняющимися компонентами. Ведь даже и без воспламенения топлива простое разлитие кислоты из поврежденного бака на палубу катера имело бы намного более тяжкие последствия, чем на территории зенитной ракетной части. Но вкладные баки утяжелялись практически прямо пропорционально давлению и при его увеличении становились неподъемным для ракеты грузом. Поэтому пришлось отказаться от вытеснительной подачи, несмотря на все ее преимущества в части простоты, дешевизны и надежности.

В конечном счете ракета поступила на вооружение с оснащенным турбонасосным агрегатом двигателем С2.722В. Так как стартовик придавал ракете скорость, не превышающую 100 м/с, дальнейший разгон должен был обеспечить ЖРД, при работе на повышенном режиме развивающий тягу 1211 кг. По достижении скорости около 1150 км/ч тяга уменьшалась до значения 511 кг, примерно равного силе аэродинамического сопротивления на маршевом участке полета.

Исходя из опыта предыдущих разработок и умеренных требований по маневренности для П-15 была принята «самолетная» общая аэродинамическая схема. Однако, в отличие от ранее созданных и разрабатывавшихся в то время авиационных «самолетов-снарядов» (КС, К-ЮС, Х-20), на П-15 установили крыло так называемой «ромбовидной», а не стреловидной формы. Это определялось крайне жестким ограничением поперечного габарита. Ширина катера почти равнялась размаху стреловидного крыла ракеты КС. На катере же требовалось разместить побортно две пусковые установки, при том что между ними еще находилась и рубка. «Ромбовидные» крылья уже применялись на зенитных ракетах комплекса С-25, серийно выпускавшихся с 1953 г. В настоящее время такие крылья относят к трапециевидным, хотя они очень напоминают треугольные, отличаясь от них основательно срезанной законцовкой и обратной стреловидностью задней кромки. Ту же форму в плане имели киль и стабилизатор. Консоли последнего располагались под углом 30 град, к горизонту, способствуя обеспечению не только продольной, но и путевой устойчивости. Конструкторы сочли нецелесообразным наращивать высоту киля - это вело к увеличению габаритов пусковой установки, а применению подфюзеляжного киля мешал стартовый двигатель. Компоновка оказалась перспективной - три равномерно расположенные по окружности одинаковые хвостовые поверхности в дальнейшем идеально вписались во вновь созданную контейнерную пусковую установку. Органы управления располагались по обычной самолетной схеме - элероны на крыле, рули -на киле и стабилизаторе.

Первоначально ракеты оснащались крыльями традиционной для авиации клепаной конструкции. В дальнейшем технологи дубнинского завода отработали намного более производительный процесс изготовления цельнолитого крыла методом выжимания. Новая конструкция крыла была запущена в производство и на серийном заводе в г. Арсеньеве. Конструкторы и технологи были награждены медалью ВДНХ.

В передней части фюзеляжа под радиопрозрачным обтекателем, выполненным из стеклотекстолита ACT с полистиролом ПС, располагалась антенна разработанной в КБ-1 под руководством Ивана Прокофьевича Кучеренко головки самонаведения (ГСН), основная аппаратура которой размещалась в следующем фюзеляжном отсеке. Далее последовательно располагались фугасно-кумулятивная боевая часть 4Г-15, шар-баллон сжатого воздуха, бак горючего из алюминиевого сплава Д-20, основные блоки аппаратуры автопилота, сферический бак окислителя из алюминиево-магниевого сплава АМг-б. Сжатый воздух использовался для задействования пневматических рулевых машинок, а также в системе вытеснения компонентов.

Разработанный под руководством главного конструктора Ивана Ивановича Картукова в ОКБ-2 завода №81 стартовый двигатель СПРД-30 был выполнен по вполне обычной для тех лет схеме с вкладным зарядом баллиститного твердого топлива рецептуры РСИ-12К массой 149 кг, размещенным в стальной камере сгорания. Общая масса стартовика составляла 480 кг. Сопло было наклонено вниз относительно продольной оси двигателя, с тем чтобы вектор тяги проходил вблизи центра масс ракеты, что обеспечивало минимизацию обусловленного работой стартового двигателя возмущающего момента. Той же цели снижения возмущений, действующих при работе стартового двигателя, служило и крепление ускорителя на одном переднем и двух регулируемых задних узлах. Отделение стартовика происходило по окончании работы под действием веса и скоростного напора. Тяга двигателя находилась в диапазоне 28 - 30 т, время работы составляло около 1,5 с.

Разработку катера с «реактивным вооружением» поручили ленинградскому ЦКБ-5. Оно размещалось на заводе, основанном в 1933 г. как верфь Морпогранохраны ОГПУ, а в 1939 г. преобразованном в завод №5 НКВД. В войну основным заказчиком стал Военно-морской флот, и завод передали в Наркомат судостроения. В первые послевоенные годы на территории завода организовали ОКБ-5, так называемую «шарашку», в котором работал в основном «спецконтингент» - коллектив инженеров-заключенных во главе с Павлом Густавичем Гойкинсом, переведенный из аналогичной организации в Казани - ОКБ-340. Они разработали наиболее крупный из послевоенных катеров - проект 183, принятый на вооружение в 1949 г Катер пр.183 был создан с использованием опыта строительства советских, а также зарубежных торпедных катеров («Элко», «Хиггинс», «Воспер»), поступавших по ленд-лизу и собиравшихся в СССР.

Парадоксально, но наши моряки «вплыли» в ракетную эпоху на деревянном суденышке. Это объяснялось вовсе не особенностями национальной индустрии. Из дерева были выполнены и первые английские торпедные катера, обломки которых представлены как трофей в Центральном военно-морском музее. Столь странный для «просвещенных мореплавателей» выбор материала объяснялся тем, что при равной прочности стальная обшивка корпуса получалась слишком тонкой и быстро ржавела. Те же проблемы, пусть и в меньшей степени, возникали и с алюминиевыми сплавами. Кроме того, в нашей стране было мало «крылатого металла» - в предвоенные годы его не хватало даже для наиболее ответственных деталей самолетов. Позже сказалось и еще одно достоинство деревянного корпуса катера - он отражал только 496 падающего на него радиолокационного излучения.

Катер пр.183 оказался очень удачным. В дальнейшем было построено более 360 таких катеров с дизелями, а также 25 катеров пр.183Т с дополнительной ускорительной газотурбинной установкой и 52 катера в противолодочной модификации пр. 199. Катер пр.183 стал крупнейшим из серийных советских торпедных катеров и послужил основной для создания ракетной модификации, разработанной под руководством главного конструктора Евгения Ивановича Юхнина.

За счет снятия 533-мм ТА и кормовой зенитной спаренной 23-мм установки 2М-ЗМ на катере пр.183Р установили две открытые пусковые установки с направляющими рельсового типа для ракет. Каждая направляющая включала расположенные под углом 11,5 град, к горизонту две опорные поверхности, связанные U-образным профилем. Первоначально длина направляющих составляла 4,5 м, но по результатам отработки ее удалось уменьшить до 2,85 м.

Надо отметить, что жесткие массогабаритные ограничения по пусковым установкам в данном случае дали положительный результат - конструкторы не пошли по тупиковому пути создания поворотных, а тем более стабилизированных установок. Правда, при этом накладывались определенные ограничения на тактику применения ракетного оружия - катер на протяжении нескольких минут предстартовой подготовки должен был удерживать курс, близкий к направлению на упрежденную точку встречи ракеты и цели.

Первые проектные проработки по «катеру с реактивным вооружением» начались еще в 1952 г. Спустя пару лет был разработан технический проект ракетного катера. В 1956 - 1957 гг. проводились наземные полигонные испытания, для проведения которых был создан специальный стенд с натурной рубкой и фрагментами палубы катера. По результатам пусков габаритно-массовых макетов ракеты с натурными стартовыми ускорителями была определена необходимость введения газоотражателей струи стартового двигателя и защиты листами из алюминиево-магниевого сплава палубного настила перед пусковыми установками. Осмотр размещенных на стенде подопытных животных позволил сделать вывод о приемлемом уровне шумового воздействия в помещениях боевых постов при старте ракеты.

В 1957 г. два катера пр.183Э были построены в Ленинграде на заводе №5 (ныне «Алмаз») и По внутренним водным путям перешли на Черное море. Предполагалось, что первый пуск будет проведен в безлюдном режиме - предстартовые команды должны были поступить с другого катера по кабельным трассам. Однако погода испортилась, и поднявшееся волнение привело к обрыву кабелей. Первый пуск решили не откладывать. На катере стрелявшего катера находились пять сотрудников ЦКБ-5, в том числе Е.И. Юхнин, лично осуществивший все стартовые операции. Этот первый в истории пуск был успешно проведен 16 октября 1957 г.

В процессе отработки комплекса вскрылся ряд недоработок. К счастью, удалось своевременно и без особого ущерба преодолеть опасную склонность комплекса к осуществлению самопроизвольного пуска ракет. Немало неприятностей доставили и пожары, возникавшие в хвостовом отсеке ракеты. При наземной стендовой отработке этого явления не наблюдалось. Причиной пожара оказалось затягивание в отсек раскаленной струи выхлопа продуктов турбонасосного агрегата под действием образующегося в полете так называемого донного разрежения в хвостовой оконечности фюзеляжа. Для устранения последствий выхлопной патрубок удлинили, выведя его срез подальше от торца хвостового отсека.

Неудачи на испытаниях провоцировали гнев начальства. А.Я. Березняк таким образом схлопотал строгий выговор, снятый только незадолго до завершения испытаний.

Наряду с недостатками испытания выявили и перспективы совершенствования комплекса. В частности, взамен первоначально заданной дальности пуска 25 км удалось обеспечить величину 35 км. Ракета П-15 гарантированно могла лететь и на 40 км, но во многих тактических ситуациях эффективное применение на эту дальность не обеспечивалось средствами целеуказания.

Государственные испытания ракеты с радиолокационной головкой самонаведения прошли с октября 1958 г. по сентябрь 1959 г. С 29 августа по 28 октября 1959 г. 10 пусками была успешно испытана модификация ракеты П-15Т, оснащенная первой в СССР круглосуточной тепловой (инфракрасной) головкой самонаведения «Кондор», разработанной в НИИ-10 коллективом во главе с Дмитрием Павловичем Павловым. Работы по этому варианту ракеты начались только 13 мая 1957 г. по распоряжению Совета Министров. Совместное применение ракет с радиолокационной и тепловой головками самонаведения было призвано повысить эффективность применения ракетного оружия в условиях организованного противодействия противника.

Принятие на вооружение комплекса в составе ракет П-15 с радиолокационной и тепловой ГСП станции обнаружения и сопровождения целей «Рангоут», аппаратуры «Клен» было оформлено Постановлением от 8 марта I960 г. Диапазон дальностей был определен величинами от 8 до 35 км, скорость полета - 1100 - 1200 км/ч, высота полета 100 - 200 м. Вес боевой части составлял 500 кг. Вероятность попадания оценивалась величиной 0,7. Но еще до принятия комплекса на вооружение началось серийное производство ракет на заводе №116 в дальневосточном городе Арсеньеве, ранее загруженном производством самолетов Як-18.

В соответствии с Постановлением от 3 декабря 1958 г. строительство катеров велось на заводах №5 (в Ленинграде) и №602 (Владивостокский судостроительный завод). Для серийной постройки предназначались катера пр.183Р, отличавшиеся от экспериментальных несколько иной мачтой со станцией «Рангоут», применением открытых с торцов легких металлических укрытий для ракет, исполнением рубки из стали вместо дерева.

Ракетные катера пр. 183Р в сравнении с торпедными пр. 183 при той же длине 25,5 м и ширине 6,2 м имели полное водоизмещение, увеличенное с 66,4 т до 81 т. Скорость уменьшилась с 43 - 44 до 38 узлов, но дальность возросла с 700 до 1000 миль. Экипаж увеличился с 14 до 17 человек.

Впрочем, катера пр.183Р стали своего рода побочным результатом создания экспериментального пр.183Э. Первоначально ракета П-15 предназначалась для более крупного катера. Ее размещение на катерах на базе пр.183 не предусматривалось первоначальным планами судостроения на VI пятилетку 1956 - I960 гг. Только спустя год после начала работ по П-15 Постановление от 17 июля 1956 г. задало применение этих ракет на пр.183Р До I960 г. предусматривалось построить 48 катеров пр.183Р.

Всего в строй вступило 112 катеров, включая 54 переоборудованных из ранее построенных торпедных катеров пр.183. В частности, на заводе №5 построили 26 ракетных катеров и еще 30 переоборудовали из катеров пр.183.

В 1955 г. началось проектирование катера с четырьмя ракетами. Дальнейшие работы по П-15 было решено вести применительно к цельнометаллическому катеру пр.205, а не к деревянному пр.203, предусмотрев проведение испытаний на пр.205 с конца 1958 г. Постановлением от 25 августа 1956 г., определившим программу кораблестроения на 1956-1960 гг., было задано строительство 23 катеров пр.205. В том же году флот выдал ТТЗ на катер пр.205.

Фактически первый катер этого проекта Р-Зб (заводской №401) был заложен в эллинге №3 завода №5 в июле 1958 г. и вступил в строй в I960 г. До 1966 г. в Ленинграде построили 68 катеров пр.205, во Владивостоке - 76 катеров с 1961 г. по 1975 г., в Рыбинске на заводе №341 (ныне ПО «Вымпел») - 46 единиц с 1962 г. по 1973 г.

На катере разместили четыре закрытые пусковые установки для П-15 ангарного типа. В соответствии с последними достижениями зенитной техники смонтировали две зенитные установки АК-230 калибра 30 мм, дистанционно управляемые от РЛС МР-103 «Рысь». Взамен четырехвальной энергетической установки с дизелями М-50 по 1200 л.с. была применена трехвальная с дизелями М-501 по 4000 л.с., что обеспечивало кораблю скорость 38,5 узлов. В дальнейшем с установкой двигателей М-504 мощностью по 5000 л.с. скорость довели до 42 узлов. На всех скоростях оружие применялось при волнении до 4 баллов, а при 5 баллах - на скорости до 30 узлов. Корпус, выполненный с применением сталей 1Х18Н9Т и СХЛ-45, делился на десять отсеков. Полное водоизмещение возросло до 209-226 т, длина - до 38,6 м, а экипаж составил 26 человек.

Кроме ракетных модификаций на базе пр.205 был создан торпедный катер пр.20б. Тем самым как бы зеркально обратно повторилась ситуация с разработкой ракетоносца пр. 183Р доработкой катера пр. 183. Основной «рабочей лошадкой» погранохраны стал «сторожевой корабль» (фактически - катер) пр.205П. Кроме того, были созданы катера-цели пр.1392КЦ и обеспечивающие их применение катера-водители пр. 1392В.

Разнообразное использование научно-технического задела, накопленного при разработке катера пр.205, контрастировало с узостью применения в советском флоте ракеты П-15. Несмотря на то, что она была наиболее удачной из ракет, созданных в 1950-е гг., ею вооружались только катера. Крупные корабли новой постройки оснащались более дальнобойными ракетами - сперва КСЩ, затем П-35, хотя реальное применение оружия на загоризонтные дальности было весьма проблематичным из-за необеспеченности целеуказанием. Поэтому даже проектные проработки по использованию П-15 на кораблях велись только применительно к модернизации уже построенных эсминцев.

Как известно, в конце 1940-х - начале 1950-х гг. была построена крупнейшая в нашем флоте серия эсминцев пр.30бис - всего 72 корабля. Однако вся эта армада имела сомнительную боевую ценность, прежде всего из-за беззащитности перед воздушным противником. Спаренные 130-мм башни главного калибра не были универсальными, единственная 8 5-мм спаренная установка 92-К из-за несовершенства системы управления огнем не могла вести огонь по скоростным целям, а спаренные 37-мм автоматы В-11 вообще применялись только в режиме ручного наведения.

Постановлением от 30 января 1956 г. «О контрольных цифрах пятилетки 1956-1960 гг.» предусматривалась модернизация в 1958-1960 гг. пяти этих кораблей по пр.60 с оснащением их 10-14 ракетами П-15. Столь значительный боекомплект предполагал его размещение в погребах с последовательной подачей на поворотные пусковые установки, как это было сделано на кораблях - носителях КСЩ по проектам 56Э. 5бМ и 57 бис. При утверждении ТТЗ в апреле 1956 г. боекомплект был определен в 12 ракет для двух пусковых установок. Одновременно задавалось усиленное зенитное вооружение с заменой устаревшей артиллерии на две счетверенные 57-мм установки ЗиФ-75. Противолодочные возможности корабля должны были возрасти при замене шумопеленгатора «Тамир-5» на ГАС «Геркулес» ГС-572, оснащении корабля двумя реактивными бомбометными установками РБУ-2500 и трехтрубным торпедным аппаратом для противолодочных торпед.

Как показали проработки ЦКБ-53, заданная модернизация кораблей пр.30бис оказалась сопряжена с недопустимым снижением остойчивости и ухудшением обитаемости из-за необходимости выделить большие объемы под погреба для ракет. Для увязки проекта было предложено заменить штатные котлы на более совершенные, по типу установленных на сторожевом корабле пр. 50. Но это делало дороже модернизацию из-за основательной переделки ряда отсеков и применения нового оборудования.

Наряду с этим конструкторы ЦКБ-57 в инициативном порядке проработали вариант с сокращенным до девяти ракет боекомплектом, полностью размещаемым в поворотных пусковых установках с тремя контейнерами, монтируемых на месте двух пятитрубных торпедных аппаратов и кормовой башни главного калибра эсминца. Для обеспечения остойчивости носовая башня и спаренная установка 92-К заменялись установками ЗиФ-75. По две трубы для противолодочных торпед крепились к двум из трех пусковых установок. Этот вариант корабля пр.60 оказался вполне приемлемым по технико-экономическим показателям, был одобрен рядом управлений и институтов ВМФ, но не был реализован под предлогом «неперспективности комплекса П-15». Министерство судостроительной промышленности загружало свои предприятия постройкой кораблей новых проектов, а извечно крайне слабая судоремонтная база ВМФ не справились бы со сложным модернизационным ремонтом. Кроме того, при навязываемой сверху «ракетной революции» флот стремился сохранить эсминцы пр.30бис как артиллерийские корабли, столь необходимые для «обработки» берега в случае проведения десантных операций.

Впрочем, спустя полтора десятилетия прижимистые китайские товарищи продемонстрировали нашим адмиралам, как можно «и невинность соблюсти, и капитал приобрести». В ходе модернизации четырех эсминцев советской постройки пр.7 они сохранили их артиллерийскую мощь, установив строенные пусковые установки доработанных П-15 на месте торпедных аппаратов. Практическая бесполезность торпедного вооружения на крупных надводных кораблях определилась еще в ходе Второй мировой войны, а применение противолодочных торпед с пр.30бис не обеспечивалось из-за крайне слабой гидроакустики. Но реализовывать ракетное перевооружение пр.30бис по «китайскому образцу» в конце 1970-х гг. было уже слишком поздно.

Нужно отметить и то, что принятая на вооружение ракета П-15 не вполне удовлетворяла моряков. Основными недостатками были применение токсичного и агрессивного жидкого топлива, не подлежащего длительному хранению в баках ракеты, опасного для личного состава при заправке и сливе, а также солидные габариты пусковой установки, определяемые длиной и размахом крыльев ракеты. Еще в 1957 г. адмирал Владимирский выдвинул положение: «Нужна П-15, но на твердом топливе». Большие размеры угловатых ангаров увеличивали радиолокационную заметность корабля-носителя и не позволяли разместить ракетное вооружение на малых катерах. Кроме того, высота полета П-15 на маршевом участке 300 м не обеспечивала скрытного подхода к кораблю противника.

К началу 1960-х гг. необходимое «ноу-хау» имелось в распоряжении главного конструктора ОКБ-5 2 В.Н. Челомея. Еще с 1958 г. он разрабатывал твердотопливную ракету «Аметист» с дальностью 80 км, предназначенную для применения с погруженных подводных лодок. Раскрываемое при старте крыло применялось на всех крылатых ракетах его разработки начиная с П-5, успешно запущенной с подводной лодки еще в ноябре 1957 г.

Поэтому всего через несколько месяцев после принятия на вооружение П-15 Постановлением от 23 августа I960 г. было задано создание П-25 - ракеты с раскрываемым при старте крылом для катера пр.205 с дальностью пуска 40 км при высоте полета 40-60 м со скоростью 1100-1200 км/ч. Радиолокационную ГСН на базе МС-2 от П-15 должен был разрабатывать в КБ-1 Савин, тепловую - в НИИ-10 Кириллов. Испытания комплекса на катере, доработанном по пр.205Э, намечались на II квартал 1962 г.

В этот период коллектив ОКБ А.Я. Березняка еще не обладал каким-либо опытом применения твердотопливных двигателей и без привлечения специализированных организаций не мог решить задачу обеспечения маловысотного полета. Но дубнинские конструкторы уверенно взялись за уменьшение поперечного габарита П-15, оснастив ее раскрываемым при старте крылом. Они создали механизм раскрытия собственной конструкции. Шток с плунжером двигались в вертикальном цилиндре и посредством системы промежуточных тяг и качалки поднимали консоль крыла. Крыло раскрывалось в полете после прохождения надстроек, примерно через полсекунды после начала движения ракеты. Попутно в конструкцию ракеты были внесены и другие доработки. Опыт успешной эксплуатации несколько уменьшил опасения, связанные с применением агрессивного жидкого топлива. Вместо вкладных баков применили баки-отсеки для окислителя.

В московском СКБ-709, ранее специализировавшемся на разработке торпедных аппаратов для надводных кораблей, под руководством главного конструктора Николая Константиновича Цигунова для размещения ракет с раскрываемым в полете крылом была разработана контейнерная пусковая установка КГ-15, которой оснащались усовершенствованные модификации катера.

После успешного завершения испытаний Постановлением Правительства от 23 мая 1964 г. усовершенствованная ракета была принята на вооружение как П-15У (4К41). На флоте, до сих пор сохранившем трогательную приверженность к старославянским наименованиям букв, этот индекс произносился как «Пэ пятнадцать ухо». Модификация катера с контейнерными пусковыми установками получила обозначение пр.205У. Первый катер по этому проекту7 - Р-255 (заводской №4б9) был построен на заводе №5 в 1965 г. До 1972 г. в Ленинграде было построено 19 катеров и 13 катеров во Владивостоке с 1966 по 1973 гг.

С I960 по 1975 г. для отечественного ВМФ построили всего 187 катеров по пр.205 и205У, из них 120 в дальнейшем передали за рубеж. В частности, завод №5 до 1975 г. изготовил 89 катеров пр.205 различных модификаций. Кроме того, специально для экспорта рыбинское ПО «Вымпел» с 1973 по 1985 гг. собрало еще 87 катеров по пр.205ЭР.

Между тем положение с разработкой ракетного комплекса П-25 складывалось все более тревожно. Казалось бы, П-25 представляла собой всего лишь упрощенный вариант «Аметиста». Дальность пуска была вдвое меньше, не требовался старт из-под воды. Однако ход работ почти на год отставал от плановых сроков. Видимо, сказывалась далеко не главная роль темы П-25 в портфеле заказов ОКБ-52. Кроме того, при опережающей отработке «Аметиста» его создатели столкнулись со специфическими проблемами обеспечения маловысотного полета, в частности с влиянием отражения излучения радиолокационной головки самонаведения от поверхности моря, в особенности в свежую погоду. Накопленный на «Аметисте» опыт старались реализовать и в П-25.

Разработка затянулась до 1964 г., когда решением октябрьского пленума ЦК КПСС Н.С. Хрущева освободили от всех занимаемых партийно-правительственных постов. Присутствие его сына Сергея в числе ближайших соратников Челомея из благоприятного фактора мгновенно превратилось в отягчающее обстоятельство. 'Была создана специальная комиссия по оценке деятельности ОКБ-52. Фирме Челомея удалось с честью преодолеть складывающуюся неблагоприятную обстановку. Но были и утраты: за ворота предприятия ушел сын Н.С. Хрущева, прекратились работы над П-25. Это мотивировалось тем, что по боевым характеристикам П-25 незначительно превосходила П-15, а основные проблемы эксплуатации жидкостной ракеты были успешно разрешены в первой половине 1960-х гг. созданием соответствующих структур и оборудования в промышленности и на флоте.

Разработка твердотопливной ракеты для катеров уже не рассматривалась как особо актуальная задача. Но в ходе работ по П-25 были почти полностью отработаны более совершенные в сравнении с П-15 элементы бортовой аппаратуры - радиолокационная головка самонаведения ДС-М и ее тепловой аналог «Снегирь», автопилот АПР-25, радиовысотомер РВ-8. Все это целесообразно было использовать при очередной модернизации П-15, повысив помехозащищенность комплекса, увеличив дальность его применения и уменьшив высоту полета ракеты для более успешного преодоления ПВО противника. Проведение соответствующих работ было задано Решением ВПК от 4 февраля 1966г.

В ходе создания модернизированной ракеты, получившей наименование П-15М (ПУМ, 4К-51), ее оснастили маршевой двигательной установкой с большими баками, запас топлива увеличили более чем вдвое. Для утяжеленной до 2,523 т ракеты потребовался новый стартовый двигатель с увеличенным суммарным импульсом. Для ракеты была создана и новая фугасно-кумулятивная боевая часть повышенной эффективности. Высота полета на маршевом участке снижена до 25 м за счет применения радиовысотомера вместо статоскопа. Цельносварной корпус был выполнен из алюминиево-магниевых сплавов, в то время как в клепаном корпусе П-15У применялись алюминиевые сплавы. При этом крыло, хвостовое оперение и механизм раскрытия были заимствованы у П-15У без существенных доработок. Взамен одного подфюзеляжного гаргрота применили два несколько разнесенных к бортам, что стало основным внешним отличием П-15М от П-15У.

Прошли модернизацию и корабельные системы - аппаратура подготовки пуска «Клен» и РЛС «Рангоут», которую дополнили средствами, обеспечивающими пуск по целеуказанию от внешнего источника информации, без которого нельзя было реализовать достигнутое увеличение дальности пуска. Несколько позже взамен усовершенствованных модификаций ранее применявшегося оборудования в ленинградском НИИ-49 (после 1966 г. - ЦНИИ-ПА, затем - ЦНИИ «Гранит») была создана активно-пассивная система «Гравий» с активной РЛС «Гарпун» (главный конструктор - В.А. Кучеров), пассивной РЛС «Галс» (Н.Л. Коган) и прибором управления стрельбой «Коралл». По длине 6,665 м ракета П-15М всего на 70 мм превышала П-15М. Доработанная пусковая установка практически отличалась от ранее созданной только более мощным приводом, обеспечивающим открывание крышки при ее обледенении.

Под комплекс с ракетой П-15М в 1968 г. был построен и в следующем году прошел испытания катер пр.205М. Полное водоизмещение составило 255 т. В принципе, после модернизации корабельной аппаратуры все катера пр.183Р и пр.205 могли оснащаться ракетами П-15М. Но массового перевооружения не последовало: доработку на Приморском и Владивостокском заводах по новому проекту с системой «Гравий» прошли всего 10 катеров. К этому времени на флот начали поступать обладавшие намного большими боевыми возможностями новые малые ракетные корабли пр. 12 34 с комплексом «Малахит», а ракетные катера стали рассматриваться как уже устаревающее оружие.

В 1972 г. комплекс «Термит» с ракетой П-15М был сдан на вооружение. Он стал поступать и на вооружение крупных кораблей. К середине 1960-х гг. безнадежно морально устарели вооруженные комплексом КСЩ корабли пр.56М и 56ЭМ. В 1968 г. было принято решение модернизировать их с размещением четырех ориентированных в корму пусковых установок КТ-97 для ракет П-15М. В 1972-1977 гг. по пр.56У, разработанному в Северном ПКБ под руководством главного конструктора В.Г. Королевича, на Севастопольском морском заводе и Дальневосточном заводе были перевооружены три корабля - «Бедовый» (заводской №1204), «Неуловимый» (№765) и «Прозорливый» (№1210).

Результаты проработок перевооружения кораблей по пр.56У оказались настолько обнадеживающими, что их решили распространить и на другие проекты. К тому времени на протяжении почти десятилетия строились и поступали на флот спроектированные в ЦКБ-53 (в дальнейшем - Северное ПКБ) под руководством главного конструктора Б.И. Купенского первые в мире крупные корабли с газотурбинной энергоустановкой. Официально классифицированные как большие противолодочные корабли пр.61, они обладали относительно малыми возможностями по борьбе с подводными лодками, но несли довольно мощное по тем временам зенитное ракетное вооружение в составе двух комплексов М-1.

Однако эти корабли не имели никакого ударного вооружения, что сводило на нет их боевые возможности в борьбе с надводным противником. Но именно надводные корабли вероятного противника, в отличие от подводных лодок, реально обнаруживались и отслеживались нашим флотом в ходе начавшейся в 1960-е гг. «боевой службы». Этот недостаток пр.61 был осознан только к концу их строительства, и в 1972 г. николаевский «Завод им. 61 коммунара» (бывший №445) сдал «Одержимый» (заводской №1715) - последний ВПК пр.61 в модификации пр.б1М с четырьмя ориентированными в корму пусковыми установками КТ-97.

В 1971-1981 гг. еще пять ранее построенных кораблей пр.61 - «Огневой» (№751), «Славный» (№751), «Стройный» (№1705), «Смышленый» (№1708), «Смелый» (№1711) - были переоборудованы по аналогичному пр.бШП как на том же николаевском предприятии, так и на Севастопольском морском заводе и ленинградском Заводе им. Жданова (бывший завод №190). «Славный» 19 января 1988 г. передали Польше, и он до сих пор названием «Warzawa» является флагманом флота этой страны.

В 1979-1987 гг. специально для Индии на «Заводе им. 61 коммунара» по разработанному Северным ПКБ (главный конструктор А.Д. Шишкин) пр.б1МЭ были построены пять кораблей, оснащенных обращенными в нос четырьмя пусковыми установками ракет П-20 - экспортной модификации П-15. По своим боевым свойствам эти корабли явно превосходят модификации пр.61, эксплуатировавшиеся отечественным флотом.

Комплекс П-15М некоторое время рассматривался также в качестве ударного ракетного вооружения эсминцев пр.95б. Это оружие рассматривалось в качестве вспомогательного, так как эти корабли первоначально предназначались для решения задач артиллерийской поддержки десанта и должны были строиться на смену выводимым из состава флота кораблям пр.30бис. Только на довольно поздней стадии разработки, при корректировке эскизного проекта в 1974 г., всего за пару лет до закладки головного корабля, П-15М заменили на перспективные «Москиты», создававшиеся все тем же дубнинским МКБ «Радуга».

Комплекс П-15М рассматривался и применительно к проектным проработкам будущего авианесущего крейсера пр. 1143 на некоторой промежуточной стадии превращения замысла «чистого авианосца» в полученный в конечном счете загадочный гибрид ракетного крейсера и носителя самолетов вертикального взлета и посадки.

Как уже отмечалось, для испытаний комплекса П-25 предусматривалась постройка катера пр.205Э. Катер был построен в 1962 г. на заводе №5 и первоначально отличался от серийных кораблей пр.205 контейнерными пусковыми установками для ракет П-25 и соответствующими корабельными системами. В 1963 г. катер дооснастили передним подводным крылом и управляемой транцевой плитой. После прекращения работ по П-25 технический задел по пр.205Э был использован при проектировании торпедного катера 206М, который первым из серийных советских катеров получил солидное артиллерийское вооружение - спаренную 57-мм автоматическую установку АК-725.

С 1973 г. в ЦМКБ «Алмаз» под руководством главного конструктора А.П. Городянко разрабатывался катер на подводных крыльях пр.22б. По завершении эскизного проекта он был обозначен 206МР «Вихрь». Катер оснащался носовым подводным крылом с управляемыми закрылками и управляемой транцевой плитой, 7б-мм и 30-мм артиллерийскими установками АК-176 и АК-630, наводимыми от общей РЛС. Это позволило, несмотря на рост водоизмещения до 259 т, сохранить максимальный ход 42 узла, поддерживая его до 36 узлов и при волнении 5 баллов. Дальность плавания уменьшилась до 770 миль. Головной катер Р-27 (заводской №241) построен на Средненевском заводе в Усть-Ижоре (бывшем № 36 3) в 1977 г. Всего эта верфь до 1983 г. поставила флоту только 12 таких на редкость красивых катеров.

С 1969 г. в ЦМКБ «Алмаз» под руководством Е.И.Юхнина, а затем В.Н Устинова разрабатывался ракетный катер нового поколения 124IP, позже получивший наименование 1241.1 «Молния-1», под четыре новые противокорабельные ракеты «Москит», одну артиллерийскую 7б-мм установку АК-175 и две АК-630 с наведением от РЛС МР-105. По сравнению с пр.205 водоизмещение возросло вдвое - до 465 т, длина на 30% - до 56,1 м. Скорость не уменьшилась, превышая 42 узла, но для этого потребовалась газотурбинная установка, включавшая по две маршевые турбины мощностью по 400 л.с. и по две форсажные по 12000 л.с. Дальность плавания составила 1600 миль. Имея в виду экспортные поставки, а также из разумной осторожности конструкторы предусмотрели и оснащение нового катера ракетами П-15М.

Новая ракета запаздывала, и в 1979 г. ПО «Алмаз» (бывший завод №5) был построен головной катер Р-5 (заводской №401) по пр. 124IT с ракетами П-15М. До 1983 г это предприятие, Средненевский и Хабаровский заводы сдали отечественному флоту 20 катеров с П-15М. Кроме того, для Польши (4 единицы), ГДР(5), Румынии (3), Болгарии (2), Индии (5), Йемена (2) и Вьетнама (1) в Рыбинске и на Ярославском судостроительном заводе (бывший завод №345) собрано 22 катера пр 1241РЭ с ракетами П-20. По лицензии эти катера строились в Индии.

Разработанный Зеленодольским ПКБ (главный конструктор О.В Рогожников) специально на экспорт СКР пр. 1159 не имел ударного ракетного вооружения. Поэтому наряду с пятью кораблями пр. И 59 для ГДР и Югославии и шестью 1159Т (в тропическом исполнении для Алжира и для Кубы) появился пр. 1159ТР с четырьмя ракетами П-20. Два корабля по этому проекту в 1985-1986 гг. построил Зеленодольский завод.

Как уже отмечалось, на смену катерам пр.205 предназначались малые ракетные корабли пр. 12 34, которые оснащались шестью ракетами «Малахит» с дальностью до 110 км. Так как эти ракеты считались секретными (кроме пр. 12 34 ими оснащались подводные лодки пр.б70М), для зарубежных заказчиков на заводе в Рыбинске строились корабли модификации пр.1234Э с четырьмя ракетами П-21и П-22 (экспортные варианты П-15М и П-15МТ). Было построено по три корабля для Индии и Алжира и четыре для Ливии.

Помимо кораблей с ракетным вооружением, строившихся в СССР для дружественных стран, ряд зарубежных флотов строил ракетоносцы с комплексами семейства П-15 по собственным оригинальным проектам. В наибольшей мере оригинальность выявили горячие финские парни, построившие нечто медлительное на корпусе десантного катера водоизмещением 140 т, но с вооружением почти как у нашего катера пр.205 - четыре ангарные пусковые установки П-15, спаренная 30-мм установка. Естественно, что скорость этого корабля, названного «Isku», составила всего 25 узлов при неплохой энергоустановке - четырех дизелях М-50, как и на катере пр.183.

Напротив, индусы в 1989-1991 гг. построили быстроходные, очень изящные корветы (по нашей классификации - малые ракетные корабли) пр. 25 Khukri, а в 1978-1983 гг. - фрегаты (сторожевые корабли) пр. 1бА Godovari, несущие помимо артиллерийского и противолодочного вооружения по четыре пусковые установки с ракетами П-15М. Югославы собрали ракетные катера Rave Konzar водоизмещением 150 т, несущие по две контейнерные пусковые установки с ракетами П-15М. В отличие от катеров пр.205, югославские катера вооружались достаточно солидными 7б-мм артиллерийскими установками. Крупнейшим из зарубежных кораблей с ракетами семейства П-15 стал румынский эсминец Muntenia, оснащенный четырьмя пусковыми установками КТ-137.

Помимо нового строительства зарубежные флоты пополнялись и модернизированными кораблями, в ходе ремонта оснащенными комплексом П-15. Первыми шаг в этом направлении сделали индусы, материализовавшие в «железе» столь абстрактное понятие, как «советско-английская дружба». На полученном в свое время от бывшей метрополии сторожевом корабле «тип 12» взамен носовой спаренной 114-мм башни они установили две ангарные пусковые установки П-15. Югославы дооснастили четырьмя кормовыми контейнерными пусковыми установкам КТ-97 уже упоминавшийся сторожевой корабль пр.1159 «Split» (впоследствии «Beograd»), проведя соответствующие работы спустя всего пару лет после поставки из СССР. После этого на югославской верфи по доработанному до полной неузнаваемости пр.1159 построили еще два корабля с четырьмя ориентированными в нос пусковыми установками.

Еще одним бывшим советским кораблем, оснащенным П-15 за пределами нашей Родины, стал модернизированный эсминец пр.30бис «Al Zaffer». Египтяне установили две контейнерные пусковые установки на кормовой надстройке на месте зенитной 85-мм башни 92К и 37-мм зенитных автоматов. Так частично спустя четверть века реализовался замысел корабля пр.60.

Ракетные катера вступают в бой

Без преувеличений можно утверждать, что день 16 октября 1967 г. навсегда вошел в историю развития средств вооруженной борьбы на море. Для экипажа израильского эсминца Eilat он, видимо, стал тяжелым с самого утра: накануне он отмечал очередную годовщину вступления бывшего британского корабля в состав израильского флота. Вдобавок этот день стал вообще последним в истории корабля. Патрулируя в районе египетской военно-морской базы Александрия, он вызвал неудержимое раздражение в душах арабских моряков, а возможно - избыточное внимание их советских советников. Так или иначе, корабль был обстрелян непосредственно с рейда Александрии. Гибель Eilat была стремительной и впечатляющей. Действительно, в небольшой корабль-ветеран Второй мировой войны попали сначала две, а затем, с временным интервалом, еще пара ракет П-15. Последняя ракета поразила то немногое, что еще возвышалось над водой, за считанные минуты до окончательного погружения Eilat в пучину. Общий расход П-15 вдвое превышал требующийся для его потопления, по теоретическим расчетам.

Это событие оказало исключительное влияние на последующее развитие морских вооружений. До того противокорабельные ракеты создавались только в СССР, Швеции и без особых успехов во Франции. Американцы и англичане спокойно наблюдали за деятельностью советских конструкторов, считая особое внимание, уделяемое ракетному оружию в СССР, вынужденной компенсацией отсутствия авианосцев в нашем флоте. После гибели Eilat американцы решительно приступили к созданию собственных противокорабельных ракет «Гарпун», тактического варианта «Томагавка». Французы ускорили и успешно завершили уже развернутую ранее разработку ракеты «Экзосет».

Следующие боевые эпизоды, связанные с применением ракетного оружия в ходе, по формулировке B.C. Высоцкого, «индо-пакистанского инцидента», в еще большей мере подтвердили представления о могуществе советского ракетного оружия. Как и наши черноморцы в 1941 г., индусы решили с началом боевых действий немедленно разорить осиное гнездо врага - его главную военно-морскую базу. Но рейд на Карачи прошел намного успешнее набега на Констанцу, что свидетельствует о его лучшей подготовке. Карачи находился на большом удалении от индийских баз, на пределе радиуса применения ракетных катеров пр.205. Поэтому большую часть пути катера «Ниргхат», «Нипат» и «Веер» прошли на буксире у сторожевых кораблей пр. 159 «Кил-тон» и «Катчал».

В ночь на 5 декабря 1971 г. на удалении 20 миль от берега сторожевики остановились, а ракетные катера своим ходом двинулись к берегу. Ход был неторопливым: катера имитировали занятые промыслом рыболовецкие суда. Тем не менее они вызвали повышенный интерес у пакистанцев, обнаруживших их на экране работающей береговой РЛС. Любопытство мусульман оказалось для них гибельным: посланный на разведку эсминец Khaibar стал первой жертвой индусов, потопивших его двухракетным залпом. Ракетным огнем были также повреждены эсминец Badr, тральщик -Muhafiz и транспорт, ошибочно принятый индусами за пакистанский крейсер. Две ракеты были выпущены по береговым сооружениям. Портовые краны давали мощное радиолокационное отражение, воспринимались операторами катерных РЛС как крупные суда и легко захватывались на сопровождение.

Спустя четыре дня индусы предприняли еще один ночной рейд на Карачи, в ходе которого потопили три и повредили два транспорта. Новым в боевом применении ракет стал великолепный фейерверк, вызванный четырехракетным залпом индусов, уничтожившим 12 из 34 топливных цистерн нефтехранилища. Согласно одной из версий, последние были поражены ракетами с тепловыми головками, захватившими на сопровождение металлические корпуса баков, хорошо прогретых за день тропическим солнцем.

Отметим, что все описанные выше боевые эпизоды связаны с применением ракетного оружия только одной стороной вооруженного конфликта, как бы игрой в одни ворота. В те годы у противников Египта и Индии не было ни ракетных катеров, ни других кораблей-ракетоносцев. Меры радиоэлектронного противодействия также не принимались. Положение изменилось в ходе октябрьской арабо-израильской войны 1973 г. Израильский флот к ее началу насчитывал 12 катеров французской постройки типа Saar. Часть из них была якобы выкрадена израильтянами на французских верфях после введения правительством де Голля эмбарго на поставки вооружения Израилю. Можно предположить, что без молчаливого согласия фирмы-изготовителя столь дерзкая операция не увенчалась бы успехом. В дальнейшем в Израиле начали самостоятельно строить катера Reshef по типу французских Saar-IV. Головной катер успел пополнить израильский флот к началу очередного конфликта на Ближнем Востоке.

Как известно, боевые действия начались внезапно, с решительного наступления, предпринятого египетской и сирийской армиями около 13 часов 50 минут 6 октября 1973 г., в день еврейского праздника «Йом кипур» («Судный день»). Корабли арабов под прикрытием обычных мероприятий по плановой боевой подготовке были заранее развернуты в море. Но уже в первую военную ночь израильтяне восстановили боеспособность и двумя тактическими группами предприняли набеговую операцию на сирийскую военно-морскую базу Латакия. Севернее действовала первая ударная группа из катеров Miznak, Crash и Hetz, южнее находилась прикрывающая ее вторая группа в составе артиллерийского катера Mivtach и ракетного Reshef. Первой жертвой израильтян стал торпедный катер советской постройки пр.123К, обнаруженный Miznak и потопленный в 22 часа 50 минут огнем двух 7б-мм артиллерийских установок, но успевший до своей гибели оповестить командование о приближении катеров противника.

Впервые ракеты «Габриель» были безуспешно применены с израильского катера Crash на дальности 20 км по находившемуся в дозоре к северо-западу от Латакии тральщику Yarmuk советской постройки пр.2 54, который немного позднее был потоплен двухракетным залпом катера Reshef с удаления 18 км в 22 часа 43 минуты. Немного позже южнее Латакии группа из двух сирийских ракетных катеров пр.183Р и одного пр.205 залпом шести ракет атаковала Reshef и Mivtach. Израильтяне прикрылись ложными целями. Далее сирийцы, сблизившись на дальность 30 км, провели пуск оставшихся двух П-15 с катера пр.205 по Grash и Miznak и развернулись в сторону базы. Они шли на максимальном ходу, обеспечиваемом к тому времени изношенными дизелями, 24 узла. Израильские катера, успешно уклонившиеся от ракет П-15 с помощью ложных целей, на скорости более 30 узлов устремились за ними в погоню. Уменьшив дистанцию до 20 км, они пусками четырех ракет «Габриель» потопили сирийские катера пр.183Р и пр.205 в 23 часа 32 минуты и в 0 часов 08 минут. Оставшийся сирийский катер пр.183Р, спасаясь от ракетного и артиллерийского огня, выбросился на мель, где и был добит Miznak в 0 часов 25 минут.

В ту же ночь израильской авиацией был потоплен и один из семи египетских ракетных катеров, наносивших удар по береговым объектам у Рунами. Египтяне заявили о том, что один израильский вертолет был сбит.

События у Латакии повторились через двое суток у берегов Египта. Перед этим 10 израильских катеров были направлены к берегам Суэцкого канала в расчете на то, что танки смогут прорваться к каналу. Но контрнаступление израильтян не удалось, и четыре из 10 катеров вернулись на базу. Группа из восьми египетских ракетных катеров медленно, имитируя рыболовные суда, подкралась к цели и с дистанции 48-40 км нанесла четыре залпа ракетами П-15. Ракеты ушли на ложные цели.

Израильские катера Reshef и Keshet нагнали отходившие египетские ракетоносцы и залпом ракет «Габриель» на дальность 17 км потопили три из них. Один катер сел на мель и был добит катерами Soufa и Herev. На обратном пути группа израильских катеров была атакована египетским катером пуском П-15 на предельную дальность - 37 км. Арабы посчитали один израильский катер потопленным.

В ночь с 10 на 11 октября были уничтожены еще два сирийских ракетных катера, повреждены сирийские нефтесклады под Бамнизасом, потоплены в Латакии японский и греческий сухогрузы. В том же порту на следующую ночь было сожжено советское транспортное судно.

Наиболее удачным египтянам представлялся бой в ночь на 15 октября у мыса Абукир, прославленного блестящей победой Нельсона над французским флотом. Залпом пяти ракет П-15 на предельной дальности, по египетским данным, были потоплены два ракетных и торпедный катер израильтян.

Еще один неповрежденный израильский катер сумел пуском ракеты «Габриель» повредить ракетный катер египтян, который, тем не менее, вернулся на свою базу. Удары по Латакии и Баниасу были нанесены 20 и 23 октября.

Длительное время в советской печати приводились данные о потерях сторон, согласно которым арабы потеряли 18 кораблей, включая 10 ракетных катеров, а израильтяне - соответственно 12 и 7. Такие цифры приводит даже А.Б. Широкорад в «Энциклопедии отечественного ракетостроения», изданной в 2003 г. Однако, в отличие от танков или самолетов, корабли - товар штучный, считаемый не сотнями и тысячами, а единицами, которые оказались все налицо, а не на дне Средиземного моря! Авторитетный справочник «Джейн» из года в год показывал одну и ту же дюжину катеров типа Saar. Никаких неприятностей, согласно этому источнику, не случилось и с катером Reshef, успевшим поучаствовать в баталиях 1973 г. Наконец, в октябре 1998 г. официальный орган российского флота «Морской сборник» констатировал, что все 55 ракет П-15, запущенных арабами в 1973 г., не причинили ни малейших неприятностей израильским морякам.

Однако такие итоги не могут скомпрометировать систему П-15. Условия боевых действий в октябрьской войне 1973 г. оказались крайне неблагоприятными для ее применения. Неоднозначно трактуется и характер ложных целей, на которые были отведены запущенные ракеты П-15. Сирийцы, подводя итоги боя, сочли, что это были действовавшие на предельно малой высоте вертолеты противника, принятые арабскими моряками за быстроходные вражеские корабли. Они высказали предположение, что при атаке ракетами П-15 вертолеты стремительно набрали высоту, исчезнув с экранов РЛС. . Сирийские моряки восприняли наблюдаемую на экранах РЛС картину как гибель израильских кораблей в пучине вод и, обрадованные, двинулись назад, к берегу.

Подводя итоги боя 10-11 октября, египтяне также сочли причиной срыва своей ракетной атаки использование израильтянами вертолетов, имитировавших катера. Поскольку бой происходил вдали от израильских баз, получила распространение версия о том, что вертолеты были доставлены на борту двух десантных кораблей. Судя по этим данным, большинство П-15 было выпущено по воздушным целям, поражение которых абсолютно не планировалось при разработке ракеты.

Если бы эта версия оказалась правильной, то тактику израильтян можно было бы оценивать как претворение в жизнь мечты красных флотоводцев 1920-1930-х гг. о действиях против превосходящего противника тесно взаимодействующих легких сил флота и авиации. А население Израиля, как известно, в значительной мере состоит из выходцев из СССР.

Однако, если верить публикации в «Морском сборнике», израильтяне использовали в этих боях обычные артиллерийские или реактивные снаряды - постановщики облаков дипольных отражателей. Между тем, как известно, отметки от вертолетов на экранах РЛС имеют характерный вид, обусловленный характером сдвигом частоты излучения, отраженного от вращающегося винта. Снаряды и ракеты -постановщики пассивных радиолокационных и тепловых помех также могли селектироваться по повышенной яркости и неустойчивости состояния: через 2-3 с отметка на экране РЛС распадалась на несколько составляющих, которые можно было выделить при переходе на мелкомасштабную развертку.

Конечно, на итогах войны 1973 г. сказалось и то, что П-15, по замыслу, не противокатерное, а противокорабельное оружие. Израильские катера несли больший боекомплект более компактных ракет. Размерность П-15 в значительной мере определялась масштабом полутонной боевой части, способной пробить броню толщиной 180 мм и разрушить расположенные за ней конструкции в радиусе 10 м, но явно избыточной для стрельбы по катеру водоизмещением в сотню-другую тонн. Кроме того, катера противника представляли для П-15 более сложную цель из-за малой радиолокационной заметности. Головка самонаведения захватывала такой объект на дальности вдвое меньшей, чем при стрельбе по эсминцу или транспорту, и с большей вероятностью выбирала ложную цель, своевременно поставленную уже после пуска ракеты. Однако это свойство всех самонаводящихся ракет, вне зависимости от их масштабов. А в ходе испытаний и учений П-15, как правило, успешно поражали катера-цели.

Неблагоприятно сказалось и то, что бои велись ночью. Пуск П-15 даже на максимальную дальность был хорошо виден противнику по ярко освещенному «хвосту» плотного дыма продуктов сгорания твердотопливного двигателя ускорителя, поднимающемуся от поверхности воды до высоты 300 м и более. Как раз при пуске П-15 на максимальную дальность у израильтян было более чем достаточно времени для того, чтобы поставить ложные цели. Так что «длинная рука» - не всегда благо. Действуй Равальяк не кинжалом, а шпагой - и «веселый король» Генрих IV, пожалуй, и смог бы отбиться от фанатика-убийцы.

Еще менее успешными оказались попытки применения П-15 с борта ливийских малых ракетных кораблей против американцев в 1986 г. Лидер ливийской революции М. Каддафи распространил суверенитет своей страны на залив Сидр, отхватив кусочек Средиземного моря с акваторией площадью с Голландию, Бельгию и Люксебург, вместе взятые. Не посчитавшись с волей свободолюбивого народа, американцы продолжали считать залив Сидр международными водами и послали в этот район свое «оружие агрессии» - авианосцы. После обстрела американских самолетов ливийскими зенитными комплексами С-200 палубная авиация США нанесла якобы ответные удары, потопив на базе два ракетных катера.

Вопреки мнению, приводимому уважаемым профессором Военно-морской академии Виталием Дмитриевичем Доценко, был поврежден и малый ракетный корабль Еап Мага. Во всяком случае, ему пришлось пройти аварийно-восстановительный ремонт с устранением боевых повреждений на Приморском заводе в Ленинграде, прежде чем в 1991 г. вновь вступить в состав ливийского флота под иным наименованием - Tariq ibn Ziyad.

В тот же вечер американский крейсер УРО «Йорктаун» обнаружил малоскоростную цель в 20 милях к западу от Бенгази. Это был МРК Еап Zaquit («Эйн Загут»), подкрадывавшийся к американцам в режиме радиомолчания, имитируя рыболовное судно. Даже кратковременное - всего на два оборота антенны - включение РЛС демаскировало малый ракетный корабль. Пуском двух ракет «Гарпун» МРК был подожжен и затонул через 15 минут, при этом погиб весь экипаж.

Очень печально, но через год судьбу Еап Zaquit, бывшего МРК-15, разделил и советский корабль пр. 12 34 - малый ракетный корабль Тихоокеанского флота «Муссон». Значительная часть из множества выпущенных ракет семейства П-15 завершила свое существование в качестве воздушных мишеней, применявшихся для обеспечения боевой подготовки артиллерийских и ракетных зенитчиков, летчиков, а также для проведения испытаний новой техники. При трансформации ракеты в мишень М-15 или М-15М на ней отключалась головка самонаведения, заменялась балансировочным грузом боевая часть. Мишень запускалась с одного из штатных носителей ракет П-15 и совершала полет на автопилоте.

В злосчастный день 14 апреля 1987 г. «Муссон» проводил учебно-боевую стрельбу зенитным ракетным комплексов «Оса-М» по воздушной цели. В силу уже упомянутой «неизбежной на море случайности» мишень после попадания двух ракет была повреждена, но продолжила полет, свернув в направлении «Муссона». Корабль еще успел обстрелять мишень из 57-мм автомата, но она все-таки дошла до него, ударив в надстройку под главным командным пунктом. При этом были сразу убиты командир корабля, большинство офицеров корабля и проверяющие из штаба, в том числе и первый заместитель командующего Приморской флотилии адмирал Р. Темирханов.

Известно, что при попадании в английский эсминец «Шеффилд» запущенной с аргентинского самолета ракеты «Экзосет» разбросанные по палубам остатки твердого топлива действовали как бомбы-«зажигалки», создавая множественные очаги возгорания. Советская мишень, запущенная с удаления всего в 21 км, также содержала немало топлива, которое усугубило тяжесть поражения «Муссона». Высказывалось предположение, что пары разбросанных в штормовом коридоре корабля самовоспламеняющихся компонентов топлива ракеты образовали некое подобие объемно детонирующей смеси (так называемой «вакуумной бомбы»), подрыв которой и вызвал наихудшие последствия. После героической четырехчасовой борьбы за живучесть корабль затонул в окрестностях острова Аскольд. По числу погибших - 39 человек - эта катастрофа превысила даже известные потери большого противолодочного корабля «Отважный» (пр.61) на Черном море в августе 1974 г.

Как это ни кощунственно, но трагическое событие в японском море лишний раз подтвердило грозную мощь ракет семейства П-15, до настоящего времени состоящих на вооружении кораблей многих стран. И не только кораблей...

Корабельные ракеты перебираются на берег

К концу 1960-х гг. определилось моральное устаревание береговых ракетных комплексов «Сопка» с ракетами КСС - доработанными под наземный старт авиационными ракетами КС первого советского противокорабельного комплекса «Комета». Не вполне отвечал новым требованиям и только что поступивший на вооружение «Редут» с самоходными установками на базе ЗиЛ-135. При всех его достоинствах -сверхзвуковой скорости полета ракеты, большой дальности - время развертывания включавшей множество агрегатов стартовой батареи было слишком велико. Перед пуском требовалось провести демаскирующую боевые позиции гонку маршевого двигателя ракеты. Да и большая дальность пуска не всегда могла быть обеспечена целеуказанием.

При принятии решения о разработке нового берегового комплекса учитывалось и то, что применявшаяся в комплексе «Редут» ракета П-35 и ее модернизированный вариант были основным оружием ракетных крейсеров пр.58 и пр. 1134, считались секретными и не подлежащими экспорту за рубеж. Между тем, «Сопки» уже поставлялись в дружественные страны, к ним проявляли интерес и другие зарубежные партнеры СССР по военно-техническому сотрудничеству.

Разработка комплекса «Рубеж» началась в 1970 г. В нем была успешно реализована концепция автономной пусковой установки - своего рода «катера на колесах». Самоходная установка КТ-161, разработанная в КБ машиностроения (бывшем СКБ-790), выполнена на шасси семейства МАЗ-543М, использовавшегося, в частности, в зенитном комплексе С-ЗООП. В передней части за кабиной водителя размещается бункер для аппаратуры комплекса, источников энергоснабжения и личного состава. Антенна РЛС «Гарпун» установлена на поднимаемой мачте. В походном положении мачта опускается вперед по ходу пусковой установки, после чего высота машины не превышает соответствующий габарит по зоне размещения контейнеров с ракетами. Поворотный блок из двух контейнеров при старте ракет разворачивается в боковое направление. Габариты самоходной установки массой около 40 т не превышают 14,2x2,97x4 м. В состав батареи входят по четыре самоходные пусковые установки и транспортно-заряжающие машины, несущие в общем 16 ракет. Комплекс переводится в боевое положение через 5 мин. после остановки машин.

Особенности схемы функционирования ракет связаны с тем, что их пуск производится не с уровня моря, а с той высоты, на которой находится самоходная пусковая установка, а маршевый участок полета проходит, как и у катерной ракеты, на высоте 25 или 50 км. Существенным преимуществом комплекса «Рубеж» является автономность самоходной пусковой установки, обеспечивающая высокие показатели боевой готовности после прибытия на стартовую позицию.

Комплекс «Рубеж» был принят на вооружение Постановлением Правительства от 22 октября 1978 г. Помимо береговых частей советского флота он эксплуатировался в Польше, ГДР, Румынии, Алжире, Ливии, Сирии, Индии, на Кубе и в других странах. Эти страны на протяжении многих лет также использовали корабли с ракетами П-15 (П-15М), что существенно упростило освоение комплекса «Рубеж».

Отметим, что еще в 1950-е гг. прорабатывалось применение доработанной ракеты П-15 в качестве главного ударного оружия перспективного сверхзвукового фронтового ракетоносца Ту-24 - планировавшейся серийной модификации опытного туполевского самолета «98». Работы по фронтовым перспективным самолетам не получили практического развития. Кроме того, П-15 по массогабаритным показателям не слишком отличалась от уже отработанной ракеты КС с более высокими характеристиками.

Вместо заключения

Ракеты П-15 оказались выдающимися долгожителями с точки зрения эксплуатации. Без малого полвека прошло от первых пусков П-15, а ракеты этого типа до сих пор состоят на вооружении отечественного ВМФ и флотов множества других стран. Этому способствовал значительный модернизационный потенциал, заложенный в конструкцию П-15, обеспечивший возможность двухэтапного совершенствования ракеты (в 1965 и 1972 гг.), а также высокий уровень боевых характеристик, определивший целесообразность неоднократного продления жизненного цикла ракеты, несмотря на разработку нескольких более современных образцов.

К числу несомненных достоинств относится оснащение ракеты мощной боевой частью, обеспечивающей потопление большинства современных кораблей одним- двумя попаданиями. Большинство современных ракет по этому показателю многократно уступает П-15. Помехоустойчивость головки самонаведения ракеты П-15М существенно повышена в сравнении с уровнем, достигнутым в П-15 и оказавшимся недостаточным в условиях активного радиоэлектронного противодействия в ходе ближневосточной войны 1973 г. Малая высота полета, впервые обеспеченная на П-15М, значительно снизила вероятность поражения ракеты средствами ПВО противника, хотя и не обеспечивает гарантированного прорыва к цели. По скоростным показателям П-15 по-прежнему находится на уровне практически всех зарубежных и некоторых отечественных ракет, уступая в то же время некоторым современным ракетам российского ВМФ.

Несмотря на значительные для современного уровня мирового ракетостроения массогабаритные показатели, ракеты П-15 могут размещаться на различных кораблях, начиная с катера водоизмещением около 80 т. В этом плане интересно сравнить возможности отечественных кораблей, вооруженных этими ракетами. Так, на катере пр.205 мощное ракетное вооружение было достигнуто за счет сведения к минимуму оборонительных возможностей: он оснащался всего двумя спаренными зенитными 30-мм автоматами. При этом практически отсутствовали возможности артиллерийского противодействия кораблям и катерам противника. Более гармоничное сочетание вооружения при практически том же водоизмещении достигнуто в пр.20бМР, но для этого пришлось вдвое сократить ракетный боекомплект. При сохранении же четырехракетной комплектации в сочетании с развитым артиллерийским вооружением на пр. 124IT водоизмещение возросло более чем вдвое. Еще больший рост размерности носителя с переходом в класс малых ракетных кораблей имел место на корабле пр.1234Э, в котором примерно то же ракетно-артиллерийское вооружение дополнено зенитным ракетным комплексом самообороны, теоретически призванным обеспечить устойчивую ПВО корабля.

Наибольшими боевыми возможностями среди отечественных носителей ракет П-15 обладает большой ракетный корабль пр.61М (пр.61МП), по водоизмещению в 20 раз превышающий катер пр.205 и несущий то же ударное вооружение. При этом на кораблях пр.61М (61МП) и пр.56У достигнуто не вполне формализуемое свойство - это корабли океанской зоны, неограниченной мореходности и значительной автономности, способные длительное время нести боевую службу в отдаленных районах.

Отметим и то, что в 1970-1980-е гг. число кораблей-носителей П-15 только в отечественном флоте превышало 160 единиц, при этом они несли более полутысячи пусковых установок ракет.

Катера пр.183Р и 205, ракеты и лицензии на их производство были переданы в Китай. Там они послужили основной для создания нескольких образцов противокорабельных ракет собственной конструкции. Впрочем, китайские варианты П-15 и их модификации будут рассмотрены в отдельной статье, намеченной к публикации в нашем журнале.

Как показал опыт боевого применения ракетного оружия на море, успех достигается при должном обеспечении действий ракетоносцев разведывательной информацией. Непременным условием выживаемости в современном бою является широкое применение средств радиоэлектронного противодействия. Эти тактические положения распространяются на применение всех ракетных комплексов, вне зависимости от сроков их разработки.

Тем не менее, в строю остается все меньше носителей ракетного комплекса П-15. Но, несмотря на все достоинства созданных позднее комплексов, П-15 навсегда войдет в историю как первый корабельный комплекс, примененный в реальном бою, как первый массовый ракетный комплекс отечественного флота.

Представленные ниже сведения по характеристикам и особенностях функционирования аппаратуры комплекса заимствованы из справочника «Джейн».

---