Социальные и духовные основы военного корпоративизма
ВМ_№5_2000
Социальные и духовные основы военного корпоративизма
Капитан 2ранга В.П.ВАХМИСТРОВ,
кандидат философских наук
В ПОСЛЕДНИЕ годы в системе составляющих национальных интересов России стал активно рассматриваться новый для нашего мышления элемент - корпоративный интерес. Что же представляет из себя корпоративизм как социальное явление и в чем специфика его проявления в военной сфере?
В широком плане под корпорацией принято понимать группу лиц, объединившихся на основе общих профессиональных, сословных или иных интересов. Это есть некое сообщество, объединение, союз индивидуумов, имеющих единые ориентиры, цели своей деятельности. Другими словами, речь идет не о механическом соединении людей одной профессии, а о чем-то большем, качественно ином - о единстве взглядов, интересов и действий, о взаимопомощи и поддержке, совместной ответственности.
Факт корпоративности интересов военнослужащих, профессиональная специфика воинской службы подмечались с давних времен. Автор широко известной «Истории русской армии» А.Керсновский называет сообщество военнослужащих не иначе как «военной семьей». Это вполне созвучно идеям Петра I, который строил армию исходя из принципа «офицеры суть солдатам, яко отцы детям». «В службе честь» - так определял он главную нравственную опору жизни военного сословия.
Признание особой значимости групповой военно-профессиональной сплоченности характерно и для западной традиции военного строительства. Например, британский специалист в области военной психологии Н.Коупленд, указывая на присущий армии особый дух солидарности, называет его самым важным качеством. Он обращает внимание на такие свойства военного сообщества, как близость интересов, коллективная целеустремленность и глубокое чувство верности своей группе, которые, по его заключению, должны простираться на весь огромный коллектив, подчиненный верховному командованию∗.
В рамках военно-профессиональной общности многие специалисты выделяют в особую группу тех военных, для которых служба в армии составляет подлинное призвание, военных не только по своим знаниям, но и по своим чувствам, взглядам, характеру. Флотский публицист, историк и опытный командир-подводник советского периода В.Дыгало, обращаясь к традициям российского флота, подчеркивает важность создания среди офицеров корабля особого микроклимата, как когда-то говорили, esprit de corps (духа корпоративности), той сплоченности, которая обеспечивала победу в бою∗∗. Авторитетный американский политолог С.Хантингтон прямо указывает, что, по сути, офицерский корпус - это намного больше, чем креатура государства. Требования обеспечения безопасности предопределяют создание комплекса профессиональных институтов, которые формируют офицеров как автономную социальную общность. Корпоративная структура офицерского корпуса включает не только официальные служебные структуры, но также общества, ассоциации, школы, журналы, обычаи и традиции∗∗∗. В основе этой корпоративности, по мнению ученого, лежит чувство органического профессионального единства офицеров, понимание ими своей групповой обособленности и особой социальной ответственности.
Надо прямо сказать, что тема корпоративизма вообще и военного в частности не так проста, как это кажется на первый взгляд. В научных и общественных кругах существуют различные оценки явления корпоративизма с точки зрения его позитивного или негативного социального значения.
Примечательны суждения выдающихся мыслителей прошлого, глубоко анализировавших социальный смысл корпоративизма. Так, Г.Гегель рассматривал корпорацию как важнейший момент построения гражданского общества и считал ее «нравственным корнем», «прочным базисом» государства, через который «сфера гражданского общества переходит в государство» и обеспечивает политическую связь между ними∗∗∗∗. Л.Фейербах подчеркивал, что «имеется не только одиночный или индивидуальный эгоизм, но также эгоизм социальный, эгоизм семейный, корпоративный, общинный, патриотический. Конечно, эгоизм есть причина всех зол, но также и причина всех благ, ибо кто иной, как не эгоизм, вызвал к жизни земледелие, торговлю, искусство и науки?»∗∗∗∗∗
В отечественных работах советского периода на фоне демонстрации преимуществ социалистического коллективизма настойчиво подчеркивалась асоциальность корпоративных групп, их замкнутость, деперсонализация в них личности и авторитарность руководства, что и определяло-де тенденцию их развития в сторону тоталитаризма вплоть до фашизма. Сказывалась определенная инерция подходов, связанная с критикой социально-политических основ фашистской Италии и Германии. Именно на этой почве сложилось понимание корпоративизма как концепции государственного устройства, при которой отношения между трудом и капиталом регулируются государством в форме профессионально-отраслевых корпораций, а парламент заменяется корпоративным советом. Естественно, что в рамках такого представления о социальной роли корпораций тема военного корпоративизма могла рассматриваться только в негативном плане.
Сегодня наблюдается отчетливое смещение оценок корпоративизма как общественного явления в позитивную сторону, отмечается, что отношения корпоративистского толка носят универсальный социально-политический характер. Признается, что социально-групповая дифференциация, формируя самостоятельные, независимые от государства группы интересов (партии, ассоциации, общественные движения, клубы, экономические и профессиональные сообщества и т.д.), нацелена на взаимодействие с ним. Это взаимодействие имеет устойчивые институциональные формы (консультации, переговоры, взаимное представительство и др.), позволяющие государству навязывать приоритеты, диктуемые общенациональными интересами. Оно также предусматривает соблюдение всеми сторонами взятых на себя обязательств и соответствующую систему контроля за их выполнением.
Такое видение корпоративизма сегодня называют «неокорпоративизмом». При этом констатируется, что страны, дальше других продвинувшиеся на этом пути, являются, в конечном счете более управляемыми. Высказывается также точка зрения, что корпоративизм может рассматриваться и шире - как сквозной структурообразующий фактор исторического развития, в основании которого лежат процессы социальной самоорганизации.
С общенаучных позиций корпоративизм военных есть производное от категории «групповой интерес». В теории давно выявлено и признано, что интерес является свойством, не только объединяющим общность в нечто целое, но и отделяющим ее от других общностей с иными характеристиками социального положения и интересами. Так и корпоративизму военных свойственно определенное обособление, которое при некоторых обстоятельствах может привести к возникновению противоречий во взаимоотношениях с теми или иными институтами государства и общества. В кризисные периоды истории военные профессионалы в случае своей невостребованности могут выпадать из социальной структуры среднего класса, пополняя ряды «новых маргиналов» - так называют тех, кто оказался вытесненным из трудового процесса, но обладает высоким уровнем общей и профессиональной подготовки, высокими социальными ожиданиями и способностью формулировать свои устремления в политической форме. Социальное недовольство этих лиц может трансформироваться в различные формы общественно-политического поведения. Следовательно, корпоративное начало военного организма, профессиональная солидарность военного сословия в политически кризисных ситуациях становится фактором социального риска.
Социальная дифференциация, так отчетливо проявляющаяся в настоящее время в нашей стране, определила новое положение армии в системе формирующихся корпоративных интересов различных социальных групп, составляющих в своей совокупности «гражданское общество». Главная линия их разделения в нынешней России из-за остроты противостояния проходит уже не столько в экономической, сколько в политической сфере, где основным субъектом выступает государственная бюрократия. Доминирующую здесь систему отношений политологи называют «бюрократическим корпоративизмом», имея в виду прежде всего клановую разобщенность интересов различных представителей государственной власти. В этих условиях армия со всеми ее проблемами оказывается без должного внимания и защиты со стороны как государства, так и гражданского общества, что, естественно, многократно усиливает корпоративную связь между людьми в погонах. Нередко именно из-за этого офицерство обвиняют в кастовости, хотя причина здесь внешнего, а не внутреннего характера.
Признавая, что падение престижа офицерской профессии в нашей стране есть печальный, но очевидный факт, а процессы расслоения и поляризации, происходящие в гражданском обществе, проникают и в военную среду, мы все же не имеем достаточных оснований полагать, что утрачена традиционная сущностная, смысловая основа предназначения офицерства - быть морально, умственно, физически подготовленным к выполнению самого высокого долга - долга жертвовать собой при защите Отечества. Этот базис и определяет по большому счету особую, государственную специфику мировоззрения офицера.
Исторический опыт свидетельствует, что в данном случае дело прежде всего не в материальных привилегиях, которых у подавляющей массы российских офицеров собственно никогда и не было, а в моральных, духовных основаниях, формирующих специфическую офицерскую профессиональную этику, систему нравственных ценностей сообщества «солдат по призванию». В первую очередь это ценностно-ориентационное единство воинов в осознании жертвенности военной профессии, святости воинской чести и достоинства, незыблемости традиций, значимости профессиональной общности, коллективизма и войскового товарищества. Именно специфика образа жизни, особый интегративный, коллективистский духовный строй людей военной профессии составляют объективную основу для корпоративного обособления военно-профессионального сообщества. Важно не потерять эту основу, не допустить подмены реальных ценностей внешними атрибутами.
В то же время нельзя механически ставить знак равенства между широко понимаемым интересом военного социума как такового и узкогрупповыми интересами отдельных категорий военнослужащих. Не секрет, что в военной среде наряду с государственными интересами службы имеет место достаточно широкая палитра интересов различных узкокорпоративных групп людей, включенных в дело обеспечения обороны страны. Устойчивая общность интересов последних вполне зрима, чего нельзя сказать о позитивности той социальной роли, которую они играют. Так, на нижнем этаже военно-социальной иерархии отчетливо проявляются узкогрупповые интересы старослужащих воинов. Поднимаясь выше, можно говорить о различных бюрократических сообществах, сплотившихся на основе групповых интересов в отдельных областях управления и обеспечения. Им также присущи эгоистические черты, которые проявляются в самых разных сферах. К примеру, даже некоторые высокообразованные сообщества военных ученых могут ставить интересы своей профессиональной корпорации выше интересов подлинной науки и заниматься самовосхвалением, тиражированием ученых степеней, званий, продвижением неперспективных проектов и т.п. Можно говорить и о корпоративной замкнутости в рамках родов войск и видов Вооруженных Сил. Если чувство гордости за принадлежность к своему виду, роду войск есть фактор социально сплачивающий, то обособление в сфере управления этими большими социальными и военно-техническими системами лишь усугубляет разобщенность не только в собственно военной, но и в экономической сфере, порождая монополизм ряда оборонных производств, интересы которых лоббируются уже на уровне высшего военно-политического руководства∗.
Иными словами, утрата высокого духовного основания военно-профессионального корпоративизма ведет к общественно негативным, эгоистическим трансформациям. Сохранение же позитивной социальной основы, ее укрепление и развитие дает органам военного управления дополнительные рычаги повышения сплоченности и профессионализма военнослужащих через включение механизмов социальной синергетики воинских коллективов.
Говоря о профессионализации нашей армии, стоит обратить внимание, что само понятие «профессионализм» в России и на Западе трактуется не одинаково. Если мы понимаем профессионализм как высшую степень совершенства в определенном виде деятельности, высокий уровень мастерства, то, например, американцы, имеют в виду несколько иное - особое призвание, которое проявляется через комплекс специальных знаний, социальную ответственность и корпоративность. При этом корпоративность предполагает членство в какой-либо профессиональной организации, что наряду с обладанием специальными знаниями и принятием особых обязательств становится критерием профессионализма.
Не случайно в США действует множество профессиональных ассоциаций военнослужащих. Они не только объединяют людей в военной форме, но и эффективно отстаивают их интересы в рамках соответствующего законодательства. Это - Ассоциация армии США, Ассоциация военно-воздушных сил, Ассоциация национальной гвардии и офицеров резерва, Военно-морская лига, Ассоциация морской пехоты и целый ряд других. Их годовые бюджеты исчисляются миллионами долларов. Ведущие военно-промышленные корпорации страны почитают за честь состоять ассоциированными членами этих сообществ и спонсировать их деятельность, а известные политики и военачальники - участвовать в их мероприятиях. Подобный опыт военного неокорпоративизма, но с учетом национальных особенностей, порой весьма существенных, можно встретить во многих странах Запада.
Исследование проблемы корпоративизма в историческом ракурсе показывает, что функционирование общественных объединений военнослужащих наряду с официальными структурами вооруженных сил - устойчивая тенденция военного строительства не только за рубежом, но и у нас в России. В этой связи исторический опыт, а также современная практика продвижения или, как сейчас говорят, лоббирования интересов военно-профессионального сообщества на различных уровнях политической системы при помощи общественных организаций военнослужащих требует специального и всестороннего изучения.
В конечном счете, видимо, пора согласиться с тем, что военный корпоративизм - это социальная действительность, с которой надо считаться, которую надо изучать и которой надо разумно управлять. Социальная основа указанного явления состоит в закономерном характере групповой самоорганизации военнослужащих, интеграции и институциализации их интересов в системе отношений «государство - гражданское общество». Духовной основой военного корпоративизма выступает ценностно-ориентационное единство военнослужащих, их самоидентификация как сообщества военных профессионалов.
Исторически сложилось, что компенсация известной функциональной недостаточности официальной организации вооруженных сил находит свое практическое воплощение в системе скоординированных мер государства и органов военного управления по поддержанию контролируемых процессов социальной самоорганизации, как в самой армии, так и вокруг нее. Поэтому военный корпоративизм имеет вполне реальную почву для своего развития в России с учетом ее исторических и культурных особенностей.
∗ Коупленд Н. Психология и солдат. М., 1991. С. 95.
∗∗ Дыгало В. Откуда и что на флоте пошло. М., 1993. С. 170.
∗∗∗ Huntin'gton S. The Soldier and the State. The Theory and Politics of Civil-Military Relations. Cambridge, 1985. P. 10, 16.
∗∗∗∗ Гегель Г. Философия права. М., 1990. С. 278.
∗∗∗∗∗ Фейербах Л. Избранные философские произведения. Т. 2. М., 1955. С. 830.
∗ Военная мысль. 1998. № 3. С. 27.
