Варшавско-Ивангородская операция русских войск (28 сентября - 8 ноября 1914 г.)
ВОЕННАЯ МЫСЛЬ 10/2006, стр. 67-75
Варшавско-Ивангородская операция русских войск (28 сентября - 8 ноября 1914 г.)
Полковник А.И. КАЛИСТРАТОВ,
кандидат военных наук
ВАРШАВСКО-ИВАНГОРОДСКАЯ операция русского Юго-Западного (ЮЗФ) и части сил Северо-Западного (СЗФ) фронтов интересна в первую очередь с точки зрения искусства оперативного предвидения, взаимодействия и оперативного маневра фронтовых и армейских объединений, решавших в ходе ее проведения весьма непростые задачи.
В рассматриваемый период оперативное искусство еще не выделилось в отдельную составную часть военного искусства и существовало где-то на стыке высшей тактики и стратегии. Оно воспринималось как бы на подсознательном уровне, оставаясь незамеченным военной наукой, несмотря на наличие целого ряда «кричащих» признаков объективности его существования, четко заявивших о себе во время Австро-прусской (1866), Франко-прусской (1870-1871), Русско-турецкой (1877-1878) и особенно Русско-японской (1904-1905) войн.
К сожалению, теоретические основы этой составной части военного искусства начали создаваться лишь на базе анализа опыта операций Первой мировой и Гражданской войн. Вот почему сам термин «оперативное искусство» стал применяться в отечественной военной науке только с 1922 года, а разделение военного искусства на три составные части произошло лишь в 1926 году, что и было официально закреплено положениями Полевого устава 1929 года.
Поэтому можно с уверенностью утверждать, что военная наука того времени безнадежно отставала от боевой практики и не выполняла своего назначения. Несмотря на наличие блестящей плеяды русских военных ученых, Россия вступила в Первую мировую войну без обоснованной военной доктрины, без четкого осознания своих национальных интересов, совершенно не представляя масштабов и характера ведения войны, в обстановке стратегического «раздрая» и, что было особенно пагубным, не имея теоретических основ ведения операций объединениями сухопутных войск.
Общеизвестно, что объективная реальность имеет свойство существовать и влиять на течение событий, даже не будучи официально признанной, а без обоснованной теории не может быть и разумной практики, что убедительно подтвердил опыт Первой мировой войны.
Русские упредили противника созданием с началом войны фронтовых объединений, но не сумели воспользоваться этим преимуществом, так как сотворили инструмент, на котором совершенно не умели играть. Это хорошо видно на примере Восточно-Прусской операции 1914 года, в которой отсутствие вменяемого управления со стороны командования СЗФ, особенно оперативного взаимодействия между 1 А и 2 А, каждая из которых вела собственную войну, привело к позорному разгрому под Танненбергом 2 А в условиях в целом благоприятной для нас оперативной обстановки.
Еще более ярким примером пагубного влияния отсутствия теории оперативного искусства является второй этап Галицийской битвы 1914 года, который русское командование рассматривало не как единую операцию, преследующую важную оперативно-стратегическую цель, а как два отдельных сражения - Люблинское и Городокское.
Все это еще раз подтверждает, что теория военного искусства должна идти в ногу со временем, чтобы качественно готовить страну и армию к грядущим военным испытаниям, а не к прошлой войне.
Военная наука оказала русской армии еще одну медвежью услугу. Имеются в виду идеи видного военного деятеля и ученого генерала М.И. Драгомирова, который считал, что на войне «дух - все», а «материя - почти ничто». С его легкой руки сторонников насыщения войск техникой, в первую очередь артиллерией, окрестили «огнепоклонниками», а вдохновленных харизмой и пламенным словом ученого «штыколюбов», буквально понимавших суворовский принцип «пуля - дура, штык - молодец», в российском Главном штабе оказалось более чем достаточно.
Именно поэтому русская пехотная дивизия, имевшая 16 пехотных батальонов против 12 в германской дивизии накануне войны, в 1,5 раза уступала ей в огневой мощи. На всю войну с Германией было заготовлено по 1000 снарядов на орудие из расчета того, что батареи за время войны не израсходуют и половины запаса. Практика оказалась ошеломляющей. Только задень (с 9 до 16 ч) одного из первых сражений войны (встречного сражения под Гумбиненом) артиллерия славной 27-й пехотной дивизии генерала Адариди израсходовала по 400 снарядов на орудие, буквально расстреляв, как на полигоне, 17-й германский корпус генерала Макензена и обратив его в бегство.
Практически всю войну русская армия испытывала недостаток в боеприпасах (иногда катастрофический), а огневое и техническое превосходство формирований противника возрастало не по дням, а по часам. По-другому и не могло быть. Отсталая, аграрная, с поголовно неграмотным населением, раздираемая социальными противоречиями, страна не могла обеспечить свою армию всем необходимым.
В 1913 году Россия занимала лишь четвертое место в Европе по объему ВВП (и это при огромном населении), душевой национальный доход составлял только 32 % от уровня Германии и 11,5 % от уровня США. Качество орудий производства было в пять раз хуже, чем в Германии и в десять раз, чем в США. Россия выплавляла стали, этого «хлеба войны», на душу населения в восемь раз меньше, чем Германия (27 % от ее уровня), а продукция машиностроения составляла только 6 % от объема продукции тяжелой промышленности. Из-за отсутствия специальных сталей страна была не в состоянии самостоятельно произвести ни одного мотора. Кроме того, Россия не могла распоряжаться своей промышленностью, так как доля иностранного капитала в ней превышала 46 % (результат потока инвестиций). Не лучше обстояли дела и в аграрном секторе, в котором преобладал тяжелый ручной труд, а урожайность зерновых была в три-четыре раза ниже, чем в Европе.
И вот что кажется самым удивительным: несмотря на все «свинцовые мерзости» русской жизни, находящаяся в критических условиях русская армия преподнесла миру целый ряд блестящих шедевров военного искусства, достойных войти в мировую сокровищницу. К таким шедеврам можно отнести и Варшавско-Ивангородскую операцию 1914 года, в которой на фронте протяженностью более 300 км с обеих сторон сражались шесть армий численностью почти в миллион человек.
Положение и состояние сторон до начала операции. Ко второй половине сентября 1914 года русский ЮЗФ под командованием генерала Н.И. Иванова одержал крупную победу в 33-дневной Галицийской битве и заполнил своими четырьмя армиями (3,4,5 и 9-й) все пространство между Львовом и Вислой. Войска остановились из-за нехватки материальных средств, особенно боеприпасов, в 80-90 км от Кракова. 8-я армия прикрывала левый фланг фронта. Впереди действовала конная «завеса» из более чем двух десятков кавалерийских дивизий.
Противник был изрядно потрепан: утратил почти всю Галицию, потерял 400 тыс. человек из состава действующей армии (45 % личного состава), бросил на полях сражений 400 артиллерийских орудий, 220 пулеметов и восемь знамен. Сильнейшая крепость империи Перемышль с гарнизоном в три пехотные дивизии, с 60 фортами, оснащенными 1 тыс. артиллерийских орудий, была осаждена русскими. Дорога в Венгерскую долину и Германскую Силезию оказалась практически открытой.
Австро-Венгерская армия судорожно восстанавливала боеспособность, стремясь при этом по мере возможности сковать действия русских войск силами подходящих резервов. Образовалась оперативная пауза. Оставленная инициатива невостребованной лежала между противоборствующими сторонами, и ее решили «подобрать» немцы, обеспокоенные тем, что дальнейшее продвижение войск ЮЗФ стало угрожать уже непосредственно германской территории.
К концу сентября они спешно перебросили из Восточной Пруссии и Франции в Силезию четыре корпуса и кавалерийскую дивизию, сформировав на левом берегу Вислы новую 9-ю армию под командованием генерала Гинденбурга. В последующем к этой армии присоединился и Ландверный корпус генерала Войрша, принимавший участие вместе с австрийцами в Галицийской битве.
СЗФ под командованием генерала Н.В. Рузского оставил Восточную Пруссию и медленно отходил на восток, стремясь в перспективе силами 1-й и 10-й армий закрепиться по рубежу рек Неман, Бобр и Нарев. Его 2-я армия, развернутая в 80 км северо-восточнее Варшавы, обеспечивала левый фланг фронта.
Почти 200-километровый промежуток между фронтами прикрывали варшавская группа генерала Ольховского (до корпуса), русская крепость Ивангород (75 пд), на левом берегу Вислы - 1-й кавалерийский корпус генерала А.В. Новикова.
На Западном фронте в это время происходил так называемый «бег к морю», требовавший от противника все новых сил из-за стремительно возраставшей протяженности линии фронта, что крайне ограничивало возможности Германии в проведении межтеатрового маневра резервами.
Планы сторон. Германское командование, стремясь извлечь максимальную выгоду из сложившегося оперативного положения русских войск, решило нанести мощный удар в промежуток между русскими фронтами.
17 сентября Гинденбург получил директиву генерального штаба: «9 А должна самостоятельно, но действуя в контакте с австрийцами, атаковать во фланг и тыл ближайшие русские войска, преследующие австрийцев».
Замысел операции предусматривал нанесение силами вновь сформированной в полъско-силезском приграничье 9 А и частью сил 1 А союзников (всего 6-7 корпусов) концентрического удара на средней Висле между городами Сандомир и Ивангород на фронте протяженностью около 100 км. Цель операции заключалась в осуществлении оперативного охвата (а при благоприятных условиях и обхода) правого крыла русского ЮЗФ, а также создания угрозы тылу СЗФ. Одновременно предполагалось сковать главные силы ЮЗФ наступлением трех австро-венгерских армий на реке Сан, деблокировать осажденный Перемышль, а частью сил охватить левый фланг нашей 8 А.
Общий фронт наступления австро-германских армий составлял порядка 200 км. При этом, к счастью для русских, командование союзными войсками не было сосредоточено в одних руках, хотя Гинден-бург, оставаясь командующим 9 А, был назначен командующим всем Восточным фронтом.
Русское командование хорошо понимало опасность наличия на средней Висле слабо прикрытой 200-километровой оперативной бреши, а также значение Левобережной Польши как выгодного плацдарма для развития наступления в глубь Германии. Именно поэтому, еще не имея сведений о развертывании армии Гинденбурга, Ставка 22 сентября приостановила отход СЗФ, выделив из его состава два корпуса для усиления Варшавской группы, и одновременно приказала ЮЗФ в форсированном темпе перегруппировать сначала 4-ю, а затем 5-ю и 9-ю армии на рубеж Ивангород, Сандомир. Реализация этого маневра создавала объективные условия для срыва замысла германского командования, планирующего устроить русским оперативный «мешок» между Вислой и Саном.
Получив сведения о переходе противника 28 сентября в наступление, Ставка директивой от 1 октября определила следующий порядок разгрома 9 А германцев и 1 А австро-венгров. Комбинацией фронтального удара силами 4, 5, и 9-й армий с рубежа Ивангород, Сандомир и флангового силами 2 А СЗФ со стороны Варшавы рассечь группировку войск противника и, смяв ее левый фланг, разгромить по частям в большой излучине Вислы юго-западнее Ивангорода.
Операция на Висле обеспечивалась со стороны Восточной Пруссии наступлением 1-й и 10-й армий СЗФ. С краковского направления и со стороны Венгрии - обороной по реке Сан части сил 9 А (отряд генерала Крузенштерна), а также 3 А и 8 А ЮЗФ под командованием генерала А.А. Брусилова. Блокада Перемышля осуществлялась силами специальной осадной группы войск генерала Д.Г. Щербачева (6,5 дивизии).
Общее руководство операцией было возложено на командующего ЮЗФ. Учитывая силу германского удара, генерал Н.И. Иванов 2 октября вполне обоснованно отдал директиву выжидательного характера: всем армиям перейти к обороне по Висле и Сану, а 5 А выйти в резерв в район городов Люблин и Красник (см. рис.). Это обусловливалось, прежде всего, сложным оперативным положением армий фронта: в Варшаве находился лишь 27-й армейский корпус, 2-й Сибирский корпус только подвозился к ней, 4-я армия была на марше, 9-я заканчивала обратную переправу через реку Сан, а 5-я армия сменяла ее на Сане.
Играющим в шахматы хорошо известен ход, именуемый рокировкой, когда ладья, минуя короля, перемещается с крайнего фланга почти в центр позиции. Нечто подобное и проделали русские в начале октября. Такую форму маневра можно смело назвать оперативной рокировкой.
В условиях осенней распутицы, имея слабо развитую и к тому же во многих местах разрушенную железнодорожную сеть, три русские армии в течение каких-нибудь двух недель были переброшены из Галиции на среднюю Вислу на расстояние 120-300 км. Безусловно, железная дорога не могла пропустить в столь короткий срок гигантскую массу людей, лошадей, орудий, снаряжения и т. д. Перевозилась в основном пехота. Конница, артиллерия, дивизионные и корпусные транспорты следовали походным порядком. Корпуса выводились прямо из сражения в условиях серьезного воздействия противника.
Это была поистине замечательная рокировка. Она не только устранила угрозу флангового охвата со стороны противника, но и изменила соотношение сил в пользу русских (от подавляющего превосходства противника до превосходства русских войск по пехоте и артиллерии в полтора раза, а по коннице в два раза). Кроме того, она создала условия для мощного удара по левому флангу 9-й германской армии.
Русское командование проявило высокую степень искусства оперативного предвидения, а войска - хорошую управляемость, организованность и наличие пока еще твердой воли к победе.
Ход операции. 28 сентября 9-я армия Гинденбурга перешла в наступление, действуя фактически двумя ударными группировками. Главную группировку составили корпус генерала Войрша, 11-й армейский корпус, гвардейский резервный корпус и 1-й армейский корпус австро-венгров. Эта группировка наступала в соответствии с первоначальным замыслом на фронт Сандомир, Ивангород. Другая ударная группировка в составе 20-го и 17-го армейских корпусов и сводного корпуса генерала Фроммеля (четыре пехотные бригады и кавалерийская дивизия) была официально не оформлена и создана, скорее всего, для прикрытия левого фланга главных сил со стороны все усиливающейся варшавской группировки русских войск.
Легко преодолевая ожесточенное, а иногда и просто отчаянное сопротивление немногочисленных войск прикрытия (кавалерийский корпус генерала А.В. Новикова, в составе пяти кавалерийских дивизий), а также передовых отрядов 9 А (части 18, 23 и 80-й пехотных дивизий), противник к 4 октября силами основной и передовыми частями другой ударной группировки продвинулся на 100-120 км со средним темпом наступления 14-17 км/сут и подошел к Висле на 40-60 км. При этом на опатовской позиции произошло кровавое боевое столкновение семи германских дивизий с русским передовым отрядом генерала Дельсаля, в который помимо его гвардейской стрелковой бригады входила еще и 2-я стрелковая бригада генерала Яблочкина. Русские потеряли свыше 7 тыс. человек, но дрались геройски (что отметили даже немецкие историки) и отошли под ураганным огнем противника только тогда, когда из-за бездействия соседа справа (5 кд генерала Морица) был обойден наш правый фланг.
Только в это время смогла перейти в наступление правобережная группировка австрийских войск, подарив русским прекрасную возможность прочно закрепиться по берегу реки Сан.
9 октября главная ударная группировка германцев уперлась в Вислу, другая, наступавшая с меньшим темпом, вышла на рубеж Радом, Лодзь. Австрийцы достигли реки Сан, изрядно потрепав в сражении у Пржеворска наш 11-й армейский корпус, на помощь которому генерал А.А. Брусилов очень своевременно направил две дивизии 7-го армейского корпуса.
7 октября русские попытались штурмом овладеть крепостью Перемышль до подхода австрийских армий. Однако штурм был отбит, а блокада крепости в тот же день снята. После этого А.А. Брусилов сам попал в критическое положение, завязав своей 8 А упорное 25-дневное Хыровское сражение.
Получив данные разведки, Гинденбург сразу осознал крах оперативной перспективы наступления: форсировать Вислу на виду у главных сил русского ЮЗФ было бессмысленно. Прямого пути не было, и в дело был пущен традиционный германский финт - очередная, более глубокая попытка выиграть фланг у противника. Расчет строился на дерзости и быстроте маневра.
Другая ударная группировка была срочно официально оформлена назначением командующего - боевого генерала Макензена. Она без промедления начала форсированный марш-маневр на Варшаву с тем, чтобы быстрым налетом овладеть до подхода русских (2 А и 5 А) Варшавским укрепленным районом. Это позволило бы оттянуть на себя их резервы, дать возможность главной ударной группировке продолжить наступление, облегчить положение 8 А генерала Шуберта в Восточной Пруссии, а при благоприятных условиях - все-таки попытаться реализовать план операции.
Командующий ЮЗФ, еще не зная о намерениях противника, в тот же день 9 октября решил упредить его в действиях и перехватить инициативу. С этой целью было приказано ускорить выдвижение к Висле 2 А и 5 А, развернуть их соответственно севернее Варшавы и Иванго-рода, затем по мере готовности войск совместно с 4 А форсировать Вислу на широком фронте и к исходу 15 октября овладеть крупным оперативным плацдармом (протяженность по фронту до 100 и глубина 40-50 км), нависающим над левым флангом армии Гинденбурга. Одновременно предполагалось сковать главные силы противника активными оборонительными действиями 9 А, а в последующем силами трех армий нанести мощный удар во фланг германцам.
Стороны приступили к активным действиям уже 10 октября. Немцы совершили стремительный бросок на Варшаву. Русские форсировали Вислу, захватив на ее левом берегу три плацдарма у Ивангорода. К сожалению, упредить противника не удалось из-за запаздывания 2 А и 5 А, которые вышли на назначенные рубежи только 12 и 14 октября соответственно.
Ожесточенные бои за Варшаву начались 11 - 12 октября. Макензен энергично атаковал 2-й Сибирский корпус и потеснил его. Положение спасли части 1-й Сибирской стрелковой дивизии, бросившиеся в бой прямо из вагонов поездов без единого артиллерийского орудия. Боевые столкновения носили очень упорный характер. Каждый шаг давался противнику ценой больших усилий, малейшая задержка была губительной, так как с каждым часом 5-я армия русских подходила все ближе и ближе. К исходу 12 октября командующий 2-й армией отвел сибиряков за варшавские форты, выжидая сосредоточения двинутых на Варшаву 1-го и 4-го армейских корпусов и окончания выгрузки 1-го Сибирского корпуса. Все это время развернутые по Висле южнее Варшавы 2-й и 23-й корпуса не могли помочь армии из-за неготовности переправ.
Одновременно главная ударная группировка немцев, ставшая сковывающей, подвергла бомбардировке Ивангород. Чуть позже она обрушилась на русские плацдармы, два из которых пришлось эвакуировать. Лишь благодаря исключительной стойкости 21 пд удалось удержать Козеницкий плацдарм, чем и было положено начало упорному 15-дневному Козеницкому сражению 4 А.
«В дни боев под Варшавой и Ивангородом приходилось целые ночи не смыкать глаз, а уцелевшие солдаты вспоминают о них с ужасом»,- писал впоследствии генерал Людендорф. Напрасно под Варшаву прибыл сам кайзер Вильгельм, чтобы воодушевить свои войска в критический момент сражения. Ничего не получилось: и под Варшавой, и на плацдарме 4-й армии русские отбивали все атаки.
В это же время неприятельские дивизии яростно атаковали русских на реке Сан. По всему фронту от Хырова до Стрыя завязались кровавые бои. Каждый день три австро-венгерские армии возобновляли наступление, и каждый день их атаки неизменно отражались.
К исходу 12 октября штаб ЮЗФ упрекнул 2-ю армию в пассивности. Командующему было указано, что армия должна не прятаться за укрепления, а лишь опираться на них. Армия начала незамедлительную переброску с левого фланга 2 ак и 23 ак прямо через Варшавский район на правый фланг в интересах создания обходящей ударной группы. Туда же перегруппировывался и кавалерийский корпус генерала А. В. Новикова.
13 октября 4 А, усиленная 17 ак из подходящей 5 А, приступила к массированной переброске войск на Козеницкий плацдарм.
С утра 14 октября 2 А, развернув справа налево свои 2-й Сибирский, 4 и 1-й армейские корпуса, нанесла войскам Макензена сильный встречный удар и в течение последующих трех дней отбросила немцев от Варшавы. Обходящая группа из-за боязни мифического флангового удара противника со стороны Торна действовала весьма робко, не успевая совершить маневр. Только конница Новикова захватом Сохачева создала реальную угрозу выхода на фланг противника.
В это же время подошедшая 5 А русских в составе 19 ак и 5 ак развернулась на Висле южнее Варшавы, однако переброска ее на левый берег из-за отсутствия переправ очень сильно затянулась. Соотношение сил на варшавском направлении резко изменилось. Против пяти с половиной германских пехотных дивизий действовали двенадцать с половиной дивизий русских, против одной кавалерийской дивизии - пять.
Макензен уже с трудом отбивался. В эти же дни русские завершили переправу на плацдарм 17-го и 3-го Кавказского корпусов 4 А и начали теснить противника, охватывая правый фланг его варшавской группировки, а в Галиции приступили к форсированию столь непреодолимого для австрийцев Сана.
Под угрозой окружения Макензен был вынужден отступить. Кроме того, обозначился кризис снабжения 9 А германцев боеприпасами. Среди союзников начались разногласия, сопровождавшиеся взаимными обвинениями в попытках использовать друг друга в собственных интересах. Потребовалось вмешательство высшей власти, в результате которого 9 А Гинденбурга должна была в ходе отступления полностью перегруппироваться на варшавское направление и перейти к обороне выгодного 70-километрового рубежа примерно в 50 км западнее Варшавы и Вислы.
Отход и перегруппировку германских войск обеспечивала 1 А австро-венгров, которая должна была ударом двух своих корпусов совместно с одним германским ликвидировать русский плацдарм у Ивангорода.
Русские также уточнили свои планы. 2 А вернулась в состав СЗФ, а 5 А была ему переподчинена. СЗФ, прикрывшись с запада развертыванием на Висле в ее нижнем течении 1-й армии, своим левым крылом, силами 2-й и 5-й армий, 18 октября нанес сильный удар из Варшавского района в юго-западном направлении и смял левый фланг 9-й германской армии.
21 октября частями 4 А были взяты Козеницы. Одновременно подошли главные силы 1 А австро-венгров, которая появилась под Иванго-родом в составе двух корпусов и без армейской конницы. Шансов на успех у противника было немного: каждый австрийский корпус имел против себя целую русскую армию. Тем не менее уже на следующий день австрийцы потеснили шедшие вразброд корпуса 4 А, а наша 9 А начала переправу через Вислу: гвардия -- в Ивангороде, а 25-й армейский корпус - в Новоалександрии.
Штаб ЮЗФ уточнил задачу, приказав 4 А в интересах 2 А и 5 А СЗФ наступать на Радом, а 9 А содействовать ей. В лесах за Козеницами развернулось ожесточенное встречное сражение, которое длилось с 23 по 26 октября. Наиболее тяжелым был день 24 октября, когда подошедший гвардейский резервный корпус генерала Гальвица взял во фланг наших гренадер, потерявших более 5 тыс. человек. Однако уже 26 октября 9 А, сбив противостоящего противника, охватила правый фланг австрийской армии и принудила ее к отходу.
В эти же дни 2 А решительно продвигалась вперед, отбросив к 24 октября 9-ю германскую армию за реку Равка. Войска рвались в бой, но командование сдерживало их, опасаясь флангового контрудара противника со стороны Торна. Кровавые уроки катастрофы под Сольдау продолжали тяжелым гнетом давить на сознание командующих русскими армиями. Страх за фланги сковывал их инициативу.
26 октября 5-я армия, которой наконец удалось полностью переправиться через Вислу, вышла на правый фланг германцев. «Положение, - писал Людендорф, - было исключительно критическое...» Поэтому 27 октября был отдан приказ об отступлении, после чего армия, постоянно уклоняясь от фланговых обходов русских, к концу октября откатилась к границам Силезии почти на 130 км, понеся серьезные потери.
В Галиции продолжались кровопролитные бои. Самым критическим днем было 24 октября, когда 4-я австрийская армия генерала Б. Ермоли обошла-таки левый фланг нашей 8 А, но блестящим маневром 24 ак генерала А.А. Цурикова была обойдена сама, атакована во фланг и разгромлена у Стрыя. В этом сражении особенно отличились соединения, которыми командовали генералы А.И. Деникин и Л.Г. Корнилов, а также 134-й пехотный Феодосийский полк полковника Кусонского, который решительной атакой 22 октября захватил Стрый, взяв в плен до 3 тыс. человек. Австро-венгры начали отход по всему фронту, не придумав ничего лучшего, как запереть в Перемышле 140-тысячную армию с огромными запасами материальных средств.
1 -я австро-венгерская армия превратилась в стратегический арьергард, прикрывавший отход как 9 А германцев, так и австро-венгерских армий из Галиции. С боями она отошла на заранее оборудованный и чрезвычайно сильный, проходящий по лесистым кряжам рубеж в районе Кельце. 4-я и 9-я армии русских развернули широкое наступление на почти 100-километровом фронте. К концу месяца после ожесточенных боев они отбросили противника почти на 80 км на рубеж Кельце, Сандомир.
28 октября 4 А взяла Радом и, не встречая сопротивления, пошла вперед. Через три дня 9 А уперлась в оборонительный рубеж противника. Еще через день, 2 ноября, рядом ударов она прорвала фронт неприятеля. Направленный генералом А.Е. Эвертом в обход левого фланга австрийцев 3-й Кавказский корпус занял Кельцы. 1-я австро-венгерская армия, потерявшая к этому времени половину своего состава (первоначально насчитывала свыше 150 тыс. человек), под угрозой окружения стремительно начала отступать.
3-я и 8-я армии ЮЗФ также успешно продвигались вперед, в результате чего разбитые австрийцы к первой половине ноября отошли по всему фронту к Кракову и Карпатам.
Таким образом, русские войска Северо-Западного и Юго-Западного фронтов путем проведения на смежных флангах совместной операции в течение 42 сут успешно ликвидировали угрозу разгрома наших войск в Галиции блестящим осуществлением маневра трех армий на среднюю Вислу. Им удалось не только отстоять Червонную Русь, но и принудить противника к отступлению. Кроме того, в ходе последовавшего решительного контрнаступления они разгромили его ударные группировки, отбросив их на 120-160 км к границам Германии и Карпатам. При этом было захвачено 23 тыс. пленных при 63 орудиях.
Примечательно, что в ходе этой операции Ставка чутко реагировала на изменения оперативной обстановки и трижды серьезно уточняла свой замысел.
Конечно, как и в любом другом большом деле, не обошлось без ошибок, особенно на завершающем этапе операции. Одержав явную победу, Ставка проявила непростительную нерешительность в использовании ее плодов. С 28 октября по 1 ноября Ставка решила преследовать неприятеля, однако затем отказалась от преследования, потом опять решилась на преследование и опять отказалась. Кроме того, Ставка не смогла противостоять центробежным стремлениям фронтов и, как показали последующие события, совершенно необоснованно перенесла направление главного удара против австро-венгров, позволив Гинденбургу ускользнуть от реально грозившего окружения и окончательного разгрома.
Впрочем, не ошибается лишь тот, кто ничего не делает. Мы же должны с благоговением вспомнить наших дедов и прадедов, доблестно сражавшихся на полях Галиции и Польши в тот кровавый 1914 год, склонить головы перед памятью павших бойцов и мысленно поблагодарить их выдающихся командиров, которых нынешних гражданам России, особенно военнослужащим, не мешало бы знать и поименно.
Это прежде всего Верховный Главнокомандующий генерал от кавалерии великий князь Николай Николаевич и его начальник штаба генерал от инфантерии Николай Николаевич Янушкевич.
А также командующие фронтами: Северо-Западным - генерал от инфантерии Николай Владимирович Рузский, Юго-Западным - генерал от артиллерии Николай Иудович Иванов, начальник штаба ЮЗФ генерал от инфантерии Михаил Васильевич Алексеев; командующие армиями: 2 А - генерал от кавалерии Сергей Михайлович Шейдеман, 3 А - генерал от инфантерии Радко Дмитриевич Радко-Дмитриев (настоящие имя и фамилия - Радко Русков-Дмитриев), 4 А - генерал от инфантерии Алексей Ермолаевич Эверт, 5 А - генерал от кавалерии Павел Адамович Плеве, 8 А - генерал от кавалерии Алексей Алексеевич Брусилов, 9 А - генерал от инфантерии Платон Алексеевич Лечицкий.
