ВОЕННАЯ МЫСЛЬ 1. 2006 Г. (стр.53-59)
«ВОЕННАЯ МЫСЛЬ» №1. 2006 Г. (стр.53-59)
ДИСКУССИОННАЯ ТРИБУНА
К вопросу о содержании радиоэлектронной борьбы
Полковник в отставке М.Д. ЛЮБИН
ЛЮБИН Михаил Дмитриевич - участник Великой Отечественной войны (штурман самолета авиации дальнего действия в 1944-1945 годах).
В 1954 году окончил ВВИА им. Н.Е. Жуковского, в 1968 году - Высшие академические курсы по РЭБ в Академии им. М.В. Фрунзе. Около десяти лет служил на руководящих должностях по РЭБ в штабах объединений (штабе воздушной армии, Главном штабе ВВС, штабе Группы советских войск в Египте). Девять лет работал старшим научным сотрудником авиационного отдела 5 ЦНИИ МО (г. Воронеж), девять лет - старшим преподавателем кафедры РЭБ Военной академии Генерального штаба.
После увольнения в запас работал научным сотрудником отдела ВВС и ПВО в 27 ЦНИИ МО.
НАЧАЛОМ становления и развития радиоэлектронной борьбы (РЭБ) в Вооруженных Силах России является применение преднамеренных радиопомех в ходе Русско-японской войны (1904-1905), когда 15 апреля 1904 года радиостанциями броненосца «Победа» и берегового поста «Золотая гора» были созданы радиопомехи, существенно нарушившие радиосвязь японских кораблей - корректировщиков артиллерийского огня во время обстрела японской эскадрой внутреннего рейда Порт-Артура.
В годы Первой мировой войны объектами РЭБ были также только средства радиосвязи. Причем в широком масштабе использовалась радиоразведка, а радиопомехи создавались эпизодически. В дальнейшем, особенно во время Второй мировой войны, в связи с внедрением в системы управления войсками и оружием других радиоэлектронных средств (радиолокационных, радионавигационных и оптико-электронных) коренным образом изменились способы боевого применения сил и оружия сухопутных группировок, авиации, ПВО и флота, резко повысилась эффективность их боевого применения. Это обусловило широкое развитие способов и технических средств противодействия радиоэлектронным средствам (РЭС) противника. В итоге развернулась настоящая радиоэлектронная борьба, главная цель которой заключалась в достижении преимущества своих систем управления над аналогичными системами противостоящей стороны. Предполагалось, что превосходства можно добиться прежде всего радиоэлектронным подавлением (РЭП) систем управления противника.
С учетом расширения форм и способов противодействия системам управления противника и радиоэлектронной защиты (РЭЗ) своих аналогичных систем в начале 70-х годов прошлого века в наших Вооруженных Силах была создана служба РЭБ. Наряду с РЭП на службу были возложены следующие задачи: в мирное время - противодействие иностранным техническим разведкам (ПД ИТР); в военное время -противодействие техническим средствам разведки (ПД TCP) противника, обеспечение радиочастотной службы и электромагнитной совместимости (ЭМС) своих радиоэлектронных средств.
В настоящее время по ряду причин возникла необходимость в порядке обсуждения высказать некоторые соображения о взглядах на существовавшие многие годы и сохранившиеся до настоящего времени противоречия, касающиеся радиоэлектронной разведки в интересах организации и ведения РЭБ, поражения радиоэлектронных объектов и противодействия техническим средствам разведки противника.
Разведка в интересах организации и ведения РЭБ. Основными руководящими документами ВС РФ справедливо определено, что в комплекс мероприятий РЭБ входит выявление радиоэлектронных объектов в системах управления противника. В связи с этим трудно объяснить, почему до последнего времени (т. е. на протяжении более 25 лет) в качестве составной части РЭБ не рассматривалась радиоэлектронная разведка систем управления и РЭС противника. Ведь без их предварительной разведки (ведется в основном разведывательными частями, а также средствами разведки частей РЭБ) невозможна организация радиоэлектронной борьбы в период подготовки боевых действий. А без исполнительной (непосредственной) разведки РЭС противника, ведущейся в основном с помощью разведаппаратуры комплексов радиоэлектронного подавления и комплексов самонаводящегося на излучение РЭС оружия, невозможно ведение РЭБ в ходе боевых действий.
Поражение радиоэлектронных объектов противника. Многие годы в наших военных кругах существовали два противоположных подхода. Один из них (50-е и первая половина 60-х годов, а также с начала 90-х годов по настоящее время) заключается в том, что поражение РЭС противника вообще не рассматривалось в качестве составной части РЭБ.
Другой подход (вторая половина 60-х и до конца 80-х годов) состоял в том, что составной частью РЭБ считалось поражение РЭС противника любыми средствами, включая даже ядерное оружие, захват и вывод из строя его пунктов управления и РЭС. При этом, как и в первом случае, никакие огневые средства не рассматривались в качестве средств РЭБ.
Более логичным, на наш взгляд, был бы третий вариант, заключающийся в том, чтобы составной частью РЭБ наряду с радиоэлектронным подавлением считать и огневое поражение РЭС противника оружием, наводящимся на их электромагнитное излучение. В 60-х годах прошлого столетия на вооружение американских ВВС было принято такое оружие, в частности ракеты класса «воздух - РЛС» типа «Шрайк» и «Стандарт» ARM, которые согласно официальным взглядам военного командования США и стран НАТО рассматриваются как средства радиоэлектронной войны (РЭВ).
Ракеты такого же класса примерно в те же годы были приняты на вооружение и наших ВВС. Необходимость данного решения диктовалась тем, что дезорганизация управления войсками и оружием современных систем ПВО противника (с входящими в их состав помехоустойчивыми РЛС) могла быть достигнута только при условии комплексного применения средств радиоэлектронного подавления и самонаводящихся ракет «воздух - РЛС» в сочетании с другими огневыми средствами и различными тактическими приемами.
Опыт боевых действий американской и израильской авиации в Юго-Восточной Азии и на Ближнем Востоке свидетельствует о том, что в результате радиоэлектронного подавления и поражения объектов ПВО противника самонаводящимся на излучение РЭС оружием (в сочетании с другими огневыми средствами и тактическими приемами) резко снижается эффективность всей его системы противовоздушной обороны. Как следствие этого, резко сокращаются потери нападающей авиации. Так, потери американской авиации во Вьетнаме в 1970-1972 годах снизились в пять-семь раз и составили в среднем 1,7 % (на 1000 самолетовылетов 17 сбитых самолетов). Потери израильской авиации в октябре 1973 года составили менее 1%. При этом важно отметить, что достаточно высокая эффективность авиационных средств РЭБ была достигнута при относительно небольших затратах. По оценке зарубежных специалистов, их стоимость не превышала 10-15 % от всей стоимости самолета.
Опыт боевого применения отечественных авиационных средств РЭБ также характеризует в определенной степени их эффективность. Например, в войне на Ближнем Востоке 6 октября 1973 года группа в составе 120 сирийских самолетов нашего производства, наносившая под прикрытием средств РЭБ массированный удар по израильским войскам в районе Голанских высот, потеряла от огня ПВО лишь один самолет. Это было достигнуто в основном в результате поражения и подавления помехами израильских радиолокационных станций обнаружения воздушных целей, станций управления ЗРК «Хок», РЛС наведения истребителей, их средств радиосвязи и ближней радионавигации.
С учетом достаточно высокой эффективности РЭБ при обеспечении боевых действий авиации в локальных войнах в Юго-Восточной Азии и на Ближнем Востоке по инициативе нашего военного руководства в 70-80-е годы прошлого века были разработаны и поступили на вооружение ВВС более совершенные ракеты класса «воздух - РЛС». По аналогии с зарубежными взглядами такие отечественные ракеты и их носители, по нашему мнению, с достаточным основанием можно отнести к средствам радиоэлектронной борьбы.
Однако подобная точка зрения до настоящего времени почти не находила отражения в отечественных военно-научных трудах, учебниках, статьях, а главное - в руководящих документах по РЭБ. В этом отношении характерным примером является статья А.И. Палия, опубликованная в журнале «Военная Мысль». В статье изложен устаревший подход к вопросу о содержании РЭБ. Претендуя на раскрытие существа РЭБ на всех этапах ее становления и развития, автор составными частями радиоэлектронной борьбы считает только радиоэлектронное подавление РЭС противника (т. е. с помощью радиопомех) и радиоэлектронную защиту своих РЭС от преднамеренных и взаимных помех, не упоминая при этом ни поражение радиоэлектронных объектов самонаводящимся на излучение оружием, ни защиту своих РЭС от самонаводящегося оружия противника, ни радиоэлектронную разведку в интересах организации и ведения РЭБ. Такую трактовку содержания РЭБ можно считать приемлемой только для первых 60 лет ее столетнего становления и развития, т. е. до появления ракет «воздух - РЛС».
Несмотря на то, что автор упомянутой статьи не считает составной частью РЭБ поражение РЭС противника самонаводящимся на излучение оружием, он утверждает: «Радиоэлектронная борьба со времени зарождения превратилась в один из важнейших способов вооруженной борьбы» (курсив мой - Авт.).
С таким утверждением невозможно согласиться, поскольку нельзя представить вооруженную борьбу без применения средств поражения. В настоящее время радиоэлектронную борьбу с учетом всех ее составных частей (с применением или без применения каких-либо средств поражения), на наш взгляд, целесообразно рассматривать не как способ вооруженной борьбы, а как важную составную часть боевых действий.
Второй пример. Изданный в 1987 году и рекомендованный в качестве учебника для высших учетных заведений ВВС военно-теоретический труд «Основы теории радиоэлектронной борьбы» также не содержит разделов, в которых рассматривались бы теоретические основы поражения радиоэлектронных объектов противника самонаводящимся на излучение оружием и защиты своих РЭС от самонаводящегося оружия противника.
На общем фоне опубликованных материалов по проблемам РЭБ особое место занимает изданный в 2004 году военно-исторический труд «К 100-летию радиоэлектронной борьбы», в котором вполне обоснованно в качестве составных частей РЭБ рассматриваются поражение радиоэлектронных объектов противника самонаводящимся на излучение авиационным и ракетно-артиллерийским оружием, а также радиоэлектронная разведка в интересах организации и ведения РЭБ.
Из вышеизложенного видно, что процесс официального признания (в руководящих документах по РЭБ) поражения радиоэлектронных объектов самонаводящимся на излучение оружием в качестве составной части РЭБ затянулся на долгие 40 лет после появления ракет «воздух - РЛС». И это несмотря на то, что в основных руководящих оперативных документах МО, изданных как в конце 70-х годов, так и два года назад, ракеты класса «воздух - РЛС» справедливо включены в перечень средств РЭБ. Объяснить такое противоречие можно тем, что руководители Управления РЭБ Генштаба, возглавлявшие в 70-80-х годах разработку концепции развития РЭБ в Вооруженных Силах, придерживались устаревших взглядов 50-х годов прошлого столетия и проявили тенденциозность, не оценив своевременность и необходимость корректировки взглядов на содержание РЭБ. По этой причине до самого последнего времени сохраняется, на наш взгляд, наиболее существенное и неоправданное противоречие между руководящими документами по РЭБ и основным руководящим оперативным документом МО РФ.
Дополнительным аргументом, подтверждающим правомерность признания поражения радиоэлектронных объектов в качестве составной части РЭБ, могут быть сообщения в зарубежной и отечественной печати о новых видах электронного (электромагнитного) оружия, которые были разработаны в США, использовались в Югославии (1999) и готовились к боевому применению в Ираке весной 2003 года. Так, в агрессии стран НАТО против Югославии в 1999 году были применены авиационные LJ-бомбы, создающие при взрыве электромагнитный импульс огромной мощности, поражающий радиоэлектронные объекты противника в большом радиусе.
В США разработано и в 1999 году испытано электронное оружие высокой мощности HPMW (High Power Microwave), доставляемое к цели крылатыми ракетами и предназначенное для поражения радиоэлектронных объектов. К таким же видам оружия относятся: разработанный США совместно с Израилем тактический высокоэнергетический лазер, успешно испытанный в качестве мобильного войскового комплекса ПВО в 1996 и 2000 годах; американская система электромагнитного оружия HAARP, частично введенная в эксплуатацию в 1998 году и предназначенная для поражения военных систем связи и нерадиоэлектронных объектов на больших расстояниях.
Учитывая радиоэлектронную природу, большую разрушительную силу и возможность уничтожения таким оружием как радиоэлектронных, так и нерадиоэлектронных объектов, можно с полным основанием расширить существующее оперативно-тактическое понимание содержания радиоэлектронной борьбы. В качестве ее составных частей, на наш взгляд, целесообразно рассматривать не только радиоэлектронное подавление и поражение РЭС противника самонаводящимися обычными огневыми средствами, но и в перспективе поражение радиоэлектронных и наиболее важных нерадиоэлектронных объектов противостоящей стороны электронным оружием. Такое поражение значительно усилит наступательную составляющую радиоэлектронной борьбы.
Противодействие иностранным техническим разведкам и противодействие техническим средствам разведки противника. Возложенные на службу РЭБ функции по организации ПД ИТР следует считать вполне оправданными, поскольку в мирное время для добывания интересующей информации иностранные разведки стараются широко использовать средства радиоэлектронной разведки, противодействие которым может осуществляться в рамках радиоэлектронной борьбы и при организующей роли соответствующей службы.
Однако вряд ли стоило на протяжении последних более чем 25 лет рассматривать в качестве составной части РЭБ в военное время ПД TCP. Дело в том, что оно, по существу, представляет собой основное содержание мероприятий маскировки (стратегической, оперативной и тактической), проводимой в военное время. ПД TCP предполагается осуществлять тремя способами: путем скрытия, технической дезинформации и спецзащиты технических средств обработки и передачи информации (ТСПИ). Все они представляют собой известные способы маскировки (скрытие, дезинформация, имитация). Причем спецзащита ТСПИ заключается в создании условий, исключающих получение противником закрытой информации при использовании штабами (учреждениями) электронной вычислительной техники, систем передачи данных, отображения обстановки и других средств передачи, обработки и хранения информации. Любые же мероприятия, проводимые в целях создания таких условий, полностью относятся к скрытию.
Задачи по маскировке (т. е. и по ПД TCP) отображаются оперативными управлениями штабов объединений ВС в планах стратегической или оперативной маскировки в операциях. Наряду с мероприятиями по радиолектронной защите своих РЭС в планах родов войск, специальных войск и служб (в соответствии с планом стратегической или оперативной маскировки) предусматриваются также мероприятия, касающиеся применения подчиненных сил и средств, например, по противорадиолокационной, радио- и радиотехнической маскировке.
Необходимо еще учитывать и то, что не все TCP являются объектами РЭБ. К ним не относятся существующие средства химической, биологической (бактериологической), визуально-оптической и фоторазведки, так как они не имеют в качестве датчиков каких-либо радиоэлектронных устройств. Поэтому в рамках РЭБ решаются не все задачи ПД TCP, а только определенная их часть, т. е. задачи по противодействию радиоэлектронным средствам разведки, выполняемые в целях повышения эффективности маскировки своих войск (сил)и объектов.
Таким образом, проводимые службой РЭБ мероприятия по противодействию средствам радиоэлектронной разведки противника вполне вписываются в рамки радиоэлектронной защиты и радиоэлектронного подавления. Это означает, что нет необходимости в военное время рассматривать в качестве составной части радиоэлектронной борьбы ПД TCP, осуществляемое как радиоэлектронными, так и нерадиоэлектронными методами и средствами. В противном случае это может привести к распылению функций и уменьшению ответственности соответствующих должностных лиц, к дублированию и отрыву планируемых в рамках РЭБ задач по ПД TCP от общих мероприятий и в конечном счете-к снижению эффективности маскировки, которая должна организовываться и осуществляться по единому замыслу и плану с учетом комплексного противодействия не только радиоэлектронным, но и всем остальным видам и средствам разведки противника при непосредственной организующей и координирующей роли оперативного управления (отдела) штаба объединения ВС.
На наш взгляд, изложенные соображения показывают, что содержанием РЭБ следовало бы считать четыре составные части. Две из них - радиоэлектронное подавление и поражение радиоэлектронных объектов противника самонаводящимися огневыми средствами (а в перспективе также поражение их и нерадиоэлектронных объектов электронным оружием) - характеризуют наступательную сторону РЭБ. Оборонительную сторону РЭБ определяет третья ее составная часть - радиоэлектронная защита своих РЭС и других объектов от радиоэлектронной разведки, преднамеренных и взаимных помех, от самонаводящихся огневых средств и от электронного оружия противника. Четвертой составной частью РЭБ является радиоэлектронная разведка радиоэлектронных средств противника в интересах организации и ведения РЭБ. При этом важной функцией службы радиоэлектронной борьбы является координация мероприятий по всем ее составным частям, особенно мероприятий по радиоэлектронной защите своих РЭС, проводимых родами войск, специальными войсками и службами.
При определении содержания радиоэлектронной борьбы целесообразно исходить из очевидного условия, что каждая ее составляющая часть должна опираться на вполне определенные (основанные на использовании радиоэлектронных методов) средства и комплексы. Не претендуя на полноту освещения этого вопроса, лишь коротко отметим, что таковыми относящимися к технике РЭБ Вооруженных Сил, по нашему мнению, могут быть:
для поражения радиоэлектронных объектов противника - самонаводящееся на излучение авиационное и ракетно-артиллерийское оружие, а в перспективе также новые виды электронного оружия;
для радиоэлектронного подавления радиоэлектронных средств и систем противника - средства активных и пассивных помех, ложные цели, радиолокационные и тепловые (инфракрасные) ловушки;
для радиоэлектронной защиты - встроенные устройства в составе различных РЭС для защиты их от радиоэлектронных помех, специальные передатчики, уводящие на себя от защищаемых РЭС самонаводящиеся на излучение ракеты противника; средства радиоэлектронной защиты от перспективных видов электронного оружия противника; радиопоглощающие и радиорассеивающие покрытия, лазерные и уголковые радиолокационные отражатели; средства радиоэлектронного контроля в составе подразделений комплексного технического контроля;
для разведки в интересах организации и ведения РЭБ - средства предварительной радиоэлектронной разведки систем управления и РЭС противника, находящиеся в составе отдельных разведывательных частей и в составе подразделений разведки частей РЭБ; средства исполнительной (непосредственной) радиоэлектронной разведки в составе комплексов радиоэлектронного подавления и комплексов (систем) самонаводящегося на излучение оружия; средства разведки и анализа радиоэлектронных помех.
Кроме того, к системе вооружения радиоэлектронной борьбы ВС следует отнести также комплексы средств автоматизации, обеспечивающие довольно трудоемкие процессы планирования применения и непосредственное боевое управление силами и средствами РЭБ.
Учитывая возможности существующих и перспективных средств РЭБ, включая авиационное и ракетно-артиллерийское самонаводящееся на излучение оружие, а также новые виды электронного оружия, можно сделать вывод о том, что радиоэлектронная борьба из вида оперативного и боевого обеспечения все более превращается в важнейшую составную часть боевых действий, ход и исход которых будет во многом определяться потенциалом РЭБ. Это подтверждается и в настоящее время, например, особенностями боевого применения авиационных средств РЭБ. Радиоэлектронное подавление и поражение радиоэлектронных объектов противника самонаводящимися огневыми средствами (в перспективе и электронным оружием) осуществляют специальные самолеты и вертолеты РЭБ, выполняющие боевые задачи одновременно с основными ударными силами, находясь в боевых порядках и в зонах боевых действий (над территорией противника и над своей территорией), т. е. в общем оперативно-тактическом построении авиационного объединения (соединения).
В заключение хотелось бы отметить, что проблема радиоэлектронной борьбы в наших Вооруженных Силах была и остается актуальной. В настоящее время и в ближайшие годы представляется весьма важным:
выработать единое оперативно-тактическое понимание содержания РЭБ, ее роли и места в современной войне, а также порядка ее организации и ведения в операциях и боевых действиях войск;
уточнить направленность единой технической политики в области РЭБ, особенно при разработке современных средств радиоэлектронного подавления, авиационного и ракетно-артиллерийского самонаводящегося на излучение обычного оружия, а также новых видов электронного оружия;
считать приоритетным развитие средств и комплексов (систем) РЭБ, финансирование в необходимых объемах соответствующих научно-исследовательских, опытно-конструкторских работ и целевых программ, касающихся производства, испытаний, оснащения войск современными средствами радиоэлектронной борьбы.
Палий А. И. Радиовойна. М.: Воениздат, 1963. С. 123-131.
Хюпенен А. И. Кульминация воздушной войны// Независимое военное обозрение. 2003. № 7.
Палий А. И. Радиоэлектронная борьба: прошлое, настоящее и будущее// Военная Мысль. 2004. № 5.
Там же. С. 45.
Там же. С. 51.
Бобнев М.П., Максимов М.В., Шустов Л.Н. и др. Основы теории радиоэлектронной борьбы. М.: Воениздат, 1987.
К 100-летию радиоэлектронной борьбы: Военно-исторический труд. Воронеж, 2004.
Перунов Ю.М., Фомичев К.И., Юдин Л.М. Радиоэлектронное подавление информационных каналов систем управления оружием. М.: Радиотехника, 2003. С. 376-378, 381.
К 100-летию радиоэлектронной борьбы: Военно-исторический труд. С. 408-409.
Перунов Ю.М. Ангелы и плазмоиды// Правда. 2002. № 109 (28430).
