Высокоточное сражение
ВОЕННАЯ МЫСЛЬ № 11/2006
Высокоточное сражение
Генерал-майор в отставке И.Н. ВОРОБЬЕВ,
доктор военных наук
Полковник В.А. КИСЕЛЕВ,
доктор военных наук
ВО МНОГОВЕКОВОЙ истории вооруженной борьбы было немало рубежных переходов от одних способов и форм ее ведения к другим. Они происходили не сразу и часто незаметно под влиянием множества различных обстоятельств, среди которых главенствующую роль всегда играли количественно-качественные изменения в материально-технических средствах, прежде всего появление нового, более совершенного оружия. В качестве примера можно привести Франко-прусскую войну (1870-1871), которая велась, можно сказать, на стыке двух эпох в развитии военного искусства.
Характерным для второй половины XIX века являлось бурное развитие производства, в том числе военного, что давало возможность западным государствам создавать более многочисленные, чем прежде, армии и значительно улучшать их боевое оснащение, в частности интенсивно внедрять более эффективное нарезное огнестрельное оружие. Кроме того, существенную роль в обеспечении ускоренного развертывания армии на театре военных действий стало играть использование железнодорожного транспорта, а в совершенствовании управления войсками - применение телеграфа. Под воздействием этих факторов вооруженная борьба стала принимать другой облик - резко возрос ее пространственный размах, немало нового появилось в способах ее ведения. Например, возникла новая форма военных действий - операция, а в тактике - рассыпной строй. Это был настоящий скачок в развитии стратегии, оперативного искусства и тактики.
Говоря о современном этапе развития военного искусства, следует выделить главную черту, существенно отличающую его от всех предшествующих периодов. Она заключается в изменении содержания вооруженной борьбы, которое формируется под воздействием принципиально иных оперативно-стратегических факторов. Среди них особое место принадлежит триаде: интенсивному развитию высокоточного оружия (ВТО), появлению новых средств радиоэлектронной борьбы и космических систем разведки и навигации. Именно под влиянием этих факторов в локальных войнах конца прошлого и начала нынешнего столетия произошло зарождение такой новой формы вооруженной борьбы, как высокоточное сражение, что правомерно рассматривать как очередную, более высокую ступень в совершенствовании способов ведения военных действий, присущих войне технологической эпохи.
По установившимся в военном искусстве канонам под сражением понимается совокупность боев, ударов и маневров, проводимых несколькими соединениями и частями объединения (иногда и объединением в целом) в интересах решения одной-двух оперативных задач. Сражение имеет жесткие временные (1-3 суток) и пространственные (как правило, часть полосы действий объединения) рамки. Отдельное сражение представляет собой такую форму вооруженной борьбы, которая по своим масштабам превосходит тактический уровень, но «не дотягивает» до уровня операции.
Совершенно особую форму вооруженной борьбы представляет собой высокоточное сражение. По своим целям, составу участвующих в нем сил и средств, решаемым задачам, пространственному размаху, достигаемым результатам оно несопоставимо со сражением общевойсковых соединений. По значимости это категория стратегическая. В войнах в зоне Персидского залива (1991), против Югославии (1999) и Ирака (2003) посредством проведения высокоточного сражения, по существу, решались основные цели войны: разгром группировок войск противника, завоевание господства в воздухе и огневого превосходства, дезорганизация системы государственного и военного управления, уничтожение (разрушение) важнейших элементов инфраструктуры.
В этих сражениях в той или иной мере принимали участие несколько видов вооруженных сил и родов войск, которые развертывались на континентальных и океанских (морских) театрах военных действий. При этом доминирующую роль играли крылатые ракеты морского и наземного базирования, стратегическая авиация, разведывательно-огневые и разведывательно-ударные комплексы, эффективность применения которых обеспечивалась орбитальной космической группировкой, прежде всего системами космической разведки и навигации, а также средствами радиоэлектронной и информационной борьбы. Такое сражение интегрирует в себе нанесение массированных ракетно-авиационных, групповых и одиночных электронно-огневых ударов, систематические боевые действия войск ПВО, мощное радиоэлектронное воздействие, применение сил специальных операций, а также действия общевойсковых формирований и морской пехоты. Само появление подобных сражений стало возможным в результате оснащения войск от стратегического до тактического звена ВТО, массированное применение которого сопоставимо по эффективности с ядерным оружием.
Боевые качества ВТО, первые образцы которого стали применяться в середине ХХ века, ныне достигли большого совершенства. Исключительная избирательность поражения объектов достигается за счет увеличения количества управляемых боеприпасов, удельный вес которых в боекомплектах за сравнительно короткий период значительно вырос. Так, если в войне в зоне Персидского залива (1991) управляемые боеприпасы составляли всего лишь 7,5 %, то через восемь лет, во время военных действий против Югославии (1999), их доля возросла до 30 %, а еще через четыре года, в операции «Шок и трепет» (2003), они составляли уже абсолютное большинство (85 %) от всех применявшихся боеприпасов.
Неуклонно увеличивалось в ходе локальных войн и количество применяемых высокоточных боевых средств. Если за 43 дня боевых действий в операции «Буря в пустыне» было использовано 283 высокоточных ракеты «Томагавк», то только за 15 дней в операции «Шок и трепет» их выпущено порядка 1000, а также сброшено несколько тысяч самонаводящих бомб. Только в ночь с 21 на 22 марта 2003 года по объектам Ирака было нанесено 12 серий ракетно-авиационных ударов. Крылатых ракет воздушного и морского базирования за одну ночь было запущено в три раза больше, чем за всю войну в зоне Персидского залива (1991). Таким образом, основной формой такого сражения стал массированный стратегический удар ВТО.
Возросшая эффективность высокоточных боевых средств существенно повлияла на боевой состав привлекаемых для операции сил и средств в сторону их уменьшения. Так, если в зоне Персидского залива (1991) коалиционная группировка войск насчитывала в общей сложности 675,9 тыс. личного состава, то в войне 2003 года - только 280 тыс. Кроме того, значительно уменьшилось количество танков и авиации.
Высокоточное сражение по своей сущности отторгает традиционные позиционные методы ведения вооруженной борьбы, длительное противостояние войск на сплошных линейных фронтах. В новых условиях происходит нивелирование наступательных и оборонительных способов действий, стирание границ между фронтом и тылом, становится ненужным создание крупных ударных группировок войск и их сосредоточение на узких участках фронта для прорыва обороны противника. Главным способом ведения высокоточного сражения является дальний огневой (энергетический) разгром противника.
Дистанционная борьба в принципе не является новшеством в военном искусстве. Противоборствующие стороны издревле стремились наносить удары по противнику издалека еще до вступления с ним в непосредственное соприкосновение. Особенно широко такой способ вооруженной борьбы стал применяться с появлением и развитием огнестрельного оружия, что явилось одним из важных побудительных мотивов для все большего увеличения дальности стрельбы артиллерии и стрелкового оружия.
Скачок в развитии дальнобойных средств произошел с появлением авиации. Уже в Первую мировую войну глубина огневого воздействия на противника с помощью дальнобойной артиллерии и особенно авиации увеличилась до 80-100 км, а во Вторую мировую войну - до 600-800 км, при этом появилось новое перспективное средство глубокого удара - ракеты (ФАУ) с дальностью поражения до 500-600 км. В результате центр тяжести противоборства все больше перемещался с линии боевого соприкосновения сторон в глубину тактической и оперативной зон обороны, что создавало предпосылки для повышения динамичности и напряженности боевых действий, возрастания уязвимости глубокого тыла. Однако решительного перелома в характере вооруженной борьбы в ходе Второй мировой войны не произошло. Дистанционная, бесконтактная борьбы на больших дальностях оставалась не более как эпизодом в общем комплексе оперативно-стратегических действий. Господствующим оставался ближний бой.
Положение стало коренным образом меняться в локальных войнах и вооруженных конфликтах середины ХХ - начала ХХI века, когда в тактическом масштабе дальний бой стал все более вытеснять ближний. Но особенно отчетливо дистанционное противоборство стало занимать доминирующее положение в оперативных и стратегических действиях: в воздушно-наземной, ударно-огневой, электронно-информационной, трансконтинентальной операциях. Так, если в ходе войны в Корее (1950-1953) позиционные действия еще имели место, основные сражения тем не менее проходили в воздушном пространстве, а наиболее ощутимые удары по противнику наносились с моря с расстояния 400-600 км.
Большой размах дистанционная борьба приняла в ходе войны во Вьетнаме, где стратегическая авиация США наносила удары с дальности 1000-1500 км и важную роль играли тактическая авиация, беспилотные летательные аппараты, боевые вертолеты многоцелевого назначения, воздушные и морские десанты. Благодаря появлению управляемых боеприпасов повысилась точность нанесения ударов не только по ближним, но и по удаленным объектам. Зародившаяся в ту войну аэромобильная операция стала основываться на глубинных бесконтактных действиях.
В локальных войнах конца ХХ - начала ХХI века технологический прорыв был достигнут в результате широкомасштабного практического использования в ходе боевых действий космических систем. Впервые в истории военного искусства создавались условия для того, чтобы объединить мощь высокоточных боевых средств, радиоэлектронное (энергетическое) воздействие на противника с резко возросшими возможностями космических средств.
Если во Вьетнаме, в Афганистане и на Фолклендских островах космические средства использовались для обеспечения военных действий лишь от случая к случаю, при наличии спутника на орбите и возможности его оперативного прохождения над районом наблюдения, то в войне в зоне Персидского залива (1991) космические средства применялись во всех фазах операции. По оценкам специалистов это была «первая космическая война нашей эры», где органы управления космического командования решали задачи обеспечения разведки, связи, оценки результатов поражения объектов противника, навигационного, топогеодезического и метеорологического обеспечения. Словом, космос в полном смысле этого слова стал «работать» на войска.
Новый шаг в этом отношении был сделан в операции «Решительная сила» против Югославии (1999), а затем в новой войне против Ирака (2003), когда планирование ракетно-бомбовых ударов и контроль результатов их нанесения не обходились без использования космических средств, что обеспечивало функционирование ВТО в любое время суток и при любых метеорологических условиях. Можно сделать безошибочный вывод о том, что управление большим количеством разнородных сил и средств, участвующих в проведении высокоточного сражения, развертывающегося во всех природных сферах - на земле, в воздухе, на море (океане), эфире, на огромном пространстве, - было бы невозможно без информационной поддержки из космоса, создания интегрированных межвидовых систем разведки и оружия, широкого применения космической навигации для организации разведки, управления войсками, авиационной поддержки, а также без космических средств связи.
Все эти достижения технологического прогресса во многих направлениях как бы фокусируются в высокоточном сражении, превращают его в самостоятельный акт вооруженной борьбы, выдвигают в ряде случае на первый план. В этой связи можно прогнозировать, что роль дистанционной борьбы будет все более возрастать, а это означает, что все более отчетливо станут проявляться новые тенденции в содержании военных действий. Прежде всего повысится вероятность внезапного нанесения ударов, поскольку появляется возможность скрытно создавать ударные группировки на большом удалении от района военных действий в сокращенные сроки под видом учений. Так, операция «Лис пустыни» (1998) была начата без предварительного развертывания дополнительных сил, а потому разведка Ирака ее подготовку своевременно не обнаружила, тем более что наращивание морской, авиационной и сухопутной группировок проводилось одновременно с нанесением первого массированного ракетно-авиационного удара. Практически за двое суток в регионе были развернуты силы и средства, которые по количеству намного превосходили имевшиеся до начала операции.
Отличительной чертой высокоточного сражения является многовариантность начала военных действий. Так, в отличие от первой воздушной наступательной операции в зоне Персидского залива (1991), когда в сутки наносилось два-три удара продолжительностью до трех часов, в операции «Лис пустыни» за 73 часа боевых действий проведено всего четыре удара: один массированный ракетно-авиационный и три ракетно-авиационных продолжительностью шесть - девять часов каждый (два ракетных залпа крылатых ракет морского базирования, один пуск крылатых ракет воздушного базирования и несколько бомбометаний авиации). В ходе операции «Лис пустыни» были продемонстрированы и элементы новой формы военных действий - последовательные ракетно-авиационные удары ВТО, в ходе которых было поражено более 100 объектов.
Определенные новшества отмечались в операции «Решительная сила» (Югославия, 1999), где военные действия начались нанесением двух массированных авиационно-ракетных ударов, после чего последовательно наносились выборочные одиночные и групповые удары с интенсивностью около 50-70 самолетов в сутки. Авиация и ракеты действовали группами по значительному количеству объектов.
В операции «Несгибаемая свобода» (Афганистан, 2001) в условиях большой рассредоточенности и скрытности объектов ударов (террористических групп «Аль-Кайды») цели действий были достигнуты благодаря применению принципа «центрально-сетевого ведения боевых действий», при котором удары наносились непосредственно при обнаружении объектов сопрягаемыми или собственными силами разведки способом «обнаружил - уничтожил»10.
Отметим в этой связи, что современные системы наведения и управления ВТО обладают широкими возможностями. Они могут автоматически выбирать оптимальную траекторию полета, подводить ракету (бомбу, снаряд) к цели под ракурсом наиболее эффективного поражения, отслеживать ее маневры и, наконец, выбирать нужную цель из множества окружающих объектов. Принцип «выстрелил и забыл» сегодня доминирует при создании всех типов современного ВТО.
Немаловажную роль в высокоточном сражении играют силы специальных операций (ССО). Например, во время войны в Ираке (2003) они приступили к действиям задолго до начала активной фазы воздушно-наземной операции. ССО вели разведку и доразведку важных объектов и целеуказание. Их заброска в тыл иракских войск осуществлялась аэромобильным способом с десантированием личного состава в непосредственной близости от объектов. Кроме того, применялись воздушные десанты с выброской значительного количества личного состава, вооружения и военной техники парашютным способом (десантирование отрядов 173 овдбр на севере Ирака, подразделений 82 вдд и 101 вшд в западных районах)11.
В ВС США и НАТО на ССО в интересах повышения эффективности операций возлагается выполнение следующих основных задач: ведение разведывательно-диверсионных и подрывных действий с использованием специальной техники, а также радио- и радиотехнических операций, радиоэлектронной борьбы; проведение поисков, разведки боем и рейдовых действий в целях нарушения работы тыла, связи, системы снабжения войск противника; устройство засад, совершение налетов, подрыв морально-психологического состояния войск и местного населения.
ССО могут проводить специальные операции стратегического, оперативного и тактического уровня. Они способны скрытно и быстро развертываться в любых условиях обстановки, действовать автономно, первыми проникать на территорию противника и наносить точные удары. В конечном итоге их действия направляются на создание в глубоком тылу противника постоянно действующего активного фронта борьбы, вынуждая его распылять свои усилия по многим направлениям. В отличие от тактических и оперативных воздушных десантов, высаживаемых на относительно небольшой глубине в расположении противника в расчете на соединение с войсками, действующими с фронта, ССО способны длительное время выполнять задачи самостоятельно. С их помощью в высокоточном сражении создаются условия для реализации концепции нанесения хирургически точечных ударов по важнейшим объектам в глубоком тылу противника.
Таким образом, действия ССО в высокоточном сражении можно рассматривать как своеобразный глубинный эшелон, который во взаимодействии с силами быстрого развертывания, аэромобильными десантами, рейдовыми отрядами и оперативно-маневренной группой, высылаемой от группировки, действующей с фронта, способен подорвать оперативную устойчивость тыла, дезорганизовать систему снабжения войск противника.
Новым элементом оперативного построения в высокоточном сражении может стать в перспективе воздушно-космический ударный эшелон, который будет самостоятельно решать боевые задачи и осуществлять боевую поддержку из космоса действий наземной группировки войск. Уже сейчас в ВС США предпринимаются шаги к созданию и развертыванию боевых средств космического базирования для ведения операций в космосе и из космоса. Задача ставится таким образом, чтобы обеспечить доступ в космос, защитить свои спутники и вместе с тем воспретить противнику использовать космические аппараты в своих целях, для чего с началом операции предполагается уничтожать наземные станции управления, средства и линии связи со спутниками, выводить последние из строя, создавая тем самым благоприятные условия для применения боевых космических средств, в частности, средств направленной энергии и систем кинетического оружия для поражения наземных целей. Это означает, что в зоне досягаемости средств воздушно-космического нападения окажутся, по существу, все важнейшие объекты оперативно-стратегической группировки противника на всю глубину их построения.
Разработка таких интегрированных ударных воздушно-космических средств с использованием новых научных достижений будет знаменовать новый технологический прорыв в средствах вооруженной борьбы, а, следовательно, и в содержании высокоточного сражения. Это еще один аргумент, подтверждающий, что «неконтактные», дистанционные действия займут доминирующее положение в войнах будущего, увеличится пространственный размах воздушно-наземно-космического маневра, повысится мобильность боевых действий, которые будут развиваться стремительно, без наличия сплошных фронтов, а электронное, силовое и информационное воздействие станет осуществляться с нарастающей интенсивностью во времени и пространстве.
Означает ли это, что группировка сухопутных войск не будет играть никакой роли в высокоточном сражении? Считаем, что подобный вывод был бы на данном этапе опрометчивым, поскольку содержание такого сражения включает не только кратковременный обмен авиационно-ракетными ударами, но также напряженную борьбу сторон во всех сферах применения ВС: на суше, в океане (море), воздухе и космосе. Боевые действия, вероятнее всего, будут продолжаться и на земле, они примут форму оборонительно-наступательных действий, встречных столкновений, стремительных рейдов при глубоком взаимном вклинении группировок войск сторон, преследующих цель максимального использования огневых ударов и закрепления за собой достигнутого успеха. Не исключается и эпизодическое возникновение ближнего боя. Разумеется, такие действия имеют мало общего с позиционными способами борьбы вчерашнего дня. Да и сам облик сухопутных войск должен претерпеть существенные изменения.
Обобщая сказанное, можно констатировать, что новый качественный уровень в развитии средств поражения, разведки, РЭБ, автоматизированных средств управления наземного и воздушно-космического базирования, достигнутый в последние десятилетия, поднимает военное искусство на новую ступень. Конечно, состояние нынешней технологической базы Вооруженных Сил РФ пока не позволяет стать вровень с объединенными вооруженными силами НАТО и утвердиться в нашем военном искусстве высокоточному сражению в качестве основной формы оперативно-стратегических действий, но одно несомненно - за ним будущее. Это ориентир в развитии, а значит уже теперь надо вносить соответствующие коррективы в перспективные планы совершенствования вооружения, развития организационной структуры видов ВС, родов войск и специальных войск, системы технического и тылового обеспечения операций.
Многое предстоит сделать в развертывании (наращивании) отечественной космической группировки, сопряженных с ней морской, воздушной и наземной составляющих в целях обеспечения действий морских, воздушных и сухопутных элементов как стратегических сил сдерживания, так и сил общего назначения, в том числе в оперативном и тактических звеньях, а также в достижении более полного использования в войсках возможностей космических средств, создании более совершенных средств РЭБ и противоспутниковой борьбы.
Насущно необходимо также разработать теоретические основы подготовки и ведения высокоточного сражения не только как противовес стратегии виртуального противника и следование по пятам зарубежного опыта, но и как собственный курс развития военного искусства, отражающий наши взгляды и возможности в этой перспективной области. Высокоточное сражение, идущее (а фактически уже пришедшее) на смену традиционных способов вооруженного противоборства, представляет собой борьбу энергетическую, технологическую, роботизированную, дистанционную, бесконтактную, ведущуюся вне рамок условных разграничительных линий и полос. Она, безусловно, имеет свои закономерности и принципы, а значит и методы работы командующих и штабов по организации таких военных действий должны быть иные, отличаться от традиционных. Например, планирование высокоточного сражения и методы организации и поддержания взаимодействия сил и средств в ходе его ведения не укладываются в типовую схему.
Чаще всего органы управления будут располагать ограниченными сведениями о группировке противника, находящейся в удаленном районе. Поэтому здесь особенно важно искусство предвидения, «зона интереса», оценка ситуации командующим должна далеко простираться за пределы не только тактической, но и оперативной глубины обороны противника. Это важно потому, что без ясного представления о наличии у противостоящей стороны глубоких резервов, дальнобойных средств поражения, особенно крылатых ракетах воздушного и морского базирования, тактической и стратегической авиации, составе группировок разведывательно-ударных, разведывательно-огневых комплексов, дистанционно-пилотируемых летательных аппаратов, реактивных систем залпового огня невозможно смоделировать динамику развития сражения.
Планирование боевых действий при подготовке высокоточного сражения целесообразно, на наш взгляд, осуществлять поэтапно:
первый этап - обнаружение противника средствами космической и воздушной разведки, определение точных координат объектов (целей), одновременное проведение мероприятий по противодействию разведке и выявление подготовки противника к нанесению массированного ракетно-авиационного удара;
второй этап - развертывание своей ударно-огневой, «электронной», воздушно-космической и орбитальной группировок, проведение мероприятий по достижению скрытности и внезапности действий, борьба с аэромобильными десантами, диверсионно-террористическими отрядами и группами противника в случае их высадки;
третий этап - нанесение по противнику ракетно-авиационных ударов, завоевание стратегической инициативы;
четвертый этап - восстановление боеспособности войск, системы управления и взаимодействия.
В заключение следует отметить, что исследование способов боевых действий войск в условиях массированного применения ВТО находится пока на начальной стадии. Проблем для поиска решений здесь возникает множество: от обеспечения надежной защиты, живучести и сохранения боеспособности войск до новых подходов к построению боевых порядков, осуществлению огневого поражения, организации управления войсками, взаимодействия, технического и тылового обеспечения. Но особую важность, на наш взгляд, представляет проблема изыскания способов проведения контрсражения с применением высокоточных средств поражения, срыва попыток противника единолично диктовать свою волю и захватывать инициативу, как это имело место в локальных войнах в Ираке и Югославии. Полагаем, что предмет для дискутирования на страницах журнала «Военная Мысль» налицо.
Военная Мысль. 2003. № 12. С. 50.
«Армия». Журнал ВС Республики Беларусь. Специальный выпуск. 2003.
Военная Мысль. 2003. № 8. С. 77.
Военная Мысль. 2003. № 7. С. 70.
Тaм же. С. 70-73.
Там же.
Военная Мысль. 1999. № 5. С. 68.
Военная Мысль. 2003. № 7. С. 67.
Там же.
